Дорогой читатель,

Ты держишь в руках исповедь многих женщин и мужчин. Это концентрированные истории их жизней, от которых порой тебе захочется блевать. Или писатель не может использовать это слово? Впрочем, это моя книга и их истории. Поэтому читай дозировано. Как только станет слишком сладко или начнет першить горло от горечи, отложи книгу. Я прошу в этот раз не держать меня за руку, гуляя по страницам «Мёда». Возьми за руку каждую женщину и каждого мужчину из этих историй, проживи эти чувства и эмоции вместе с ними. Не позволь им стыдится своей откровенности и искренности.

Люблю тебя,

Твоя К.

Лёд

Берега стыда омывают волны самой неистовой и нечеловеческой похоти. Хотелось бы описать это по-женски, мило. Но слово «страсть» не способно раскрыть полноценный смысл нашего безумия.

Медово-горчичные поцелуи эгоистично и бесцеремонно обжигали каждый миллиметр кожи. Шальное желание «обладать». Животное желание «принадлежать». Этому конкретному мужчине. И пусть весь мир подождёт. А лучше не ждёт. Нам. Нашего. Маленького. Медового. Рая. Хватит.

Я верила в любовь с оттенком красным, как сердце, кровь и страсть. Я знала нежность с глубоким синим цветом, как у души, у океана и бесконечного неба.

Но с ним весь мир горчичного оттенка. Такой особенный. И только наш. Любовь – заезженное слово – не может вписать в цветовую и вкусовую гамму нашей жизни. Общей жизни на двоих.

Медово-горчичный вкус поцелуев. Вы замечали, какое это идеальное сочетание приторно-сладкого мёда и такой терпко-острой горчицы? Дополняют друг друга, не искажая, не заменяя, не меняя и не уничтожая индивидуальность другого.

Аромат наших медово-горчичных отношений сводил с ума, возбуждал все инстинкты, пробуждал тайные желания, раскрывал неизведанные ощущения…

В его глазах медово-горчичного цвета я нашла своё умиротворение, вдохновение, желание.

В его глазах я нашла себя.

– Ты принадлежишь только мне, – кричал он, когда мы впервые покорили Эверест. – Ты моя.

– Я принадлежу лишь тебе! – мой голос разлетался по небу, пронзая проплывающие облака.

Наши отношения развивались так стремительно, что жизнь вокруг перестала существовать. В те моменты, что мы не находились в постели, мы ловили адреналин. Мы не любили друг друга. Это был творческий союз безумцев, адреналинозависимых людей. Разговоры о будущем, настоящем, прошлом – такая скучная и нудная пошлятина, когда вы рассекаете волны океана или покоряете снежные вершины.

А потом безумный дрифт на ледяной реке. Дух захватывающий. Щелчок. Его глаза, полные ужаса, дикий крик (мой, кажется). Очень холодно. Он пытается отстегнуть мой ремень безопасности. Пытаюсь убрать его руки.

– Спасай себя! – наполняю легкие ледяной водой.

Но он как, дикий зверь, загнанный в клетку, не собирается сдаваться. Кислород закончился так быстро, что даже боли не почувствовала. Оказывается, умирать совсем не больно.

Море внутри меня. Шумное-шумное. Соленое. Обжигающе-ледяное. Бесконечно прозрачное. Волны в неистовой панике топят пришвартованные у причала корабли и лодки, разрушают прибрежные скалы и уничтожают все следы нашего присутствия на прохладном песке. Странно утонуть в пресной воде, но ощущать на губах соль. Облизнула губы.

– Кто-то пересолил реку, – вырвался звук из меня.

– Ты живая! – родной голос заставил открыть глаза. Денис сжимал меня с такой силой, что я ощутила каждую косточку.

– Аккуратно, ты меня сломаешь, – воскликнула я.

– Больше никогда так не делай! Я думал, что потерял тебя!

– Я тебя ненавижу! – заорала я и со всей силы стала бить его в грудь. – Как ты мог?! Ты – эгоистичная скотина!

– У тебя шок, кажется, – удивленно пробормотал он.

– Я просила тебя спасаться! Но нет! Ты уперся рогом! И…

– И?

– Мы оба погибли, да? Как ты мог! Ты должен был спастись!!! – я сорвалась на крик.

– Мы живы, милая! Живы! Ты жива! И я.

– Не верю! – заикалась я, захлебываясь в собственном крике.

– Сама напросилась! – он ущипнул меня за руку так сильно, что синяк не заставил себя ждать.

– Ай!

– Ну, что? Живая?

– Может, это трупные пятна!

– Что за наказание! Ты видимо ударилась головой, пока я вытаскивал тебя!

– Денис…