Карма

Полина Рей

Всё началось как невинная шутка. Непристойное, казалось бы, предложение, на которое она согласилась из интереса, и их троих захлестнуло роковой страстью. Кто-то назвал бы это вожделением, кто-то отвернулся бы с отвращением. Для них же это стало кармой. Для всех троих, кто начал всё с невинной шутки, ещё не зная, чем на самом деле она обернётся… В изготовлении обложки использованы лицензионные материалы с сайта AdobeStock: 218926834, 123421146, 207606403 Содержит нецензурную брань.

– Кажется, Матвей говорил, что у тебя восточные корни?

Светловолосая девушка с голубыми глазами повернулась к мужчине, который уверенно вёл машину по трассе, и посмотрела на него с прищуром.

На «восточного» парня он совсем не походил, даром, что звали его Эмиль. Светловолосый, несколько прядей даже рыжиной отливают. И глаза – то ли стальные с зелёным, то ли ближе к охре, подёрнутой цветом свинцового неба – так сразу и не разберёшь. А для неё восток всегда с чем-то тёмным и жгучим ассоциировался.

– Я бы и с натяжкой это не назвал. Один из пра-пра-каких-то там прадедов был турком. – Эмиль снял руку с руля и небрежно поправил упавшую на лоб прядь волос. Повернулся к ней и подмигнул, и от этого внутри что-то ёкнуло. – А что? Тебе нравятся восточные мужчины?

– Нет! – Она рассмеялась почти сразу от того, с какой скоростью выпалила это слово. – Не подумай, что я расистка или что-то вроде того… Просто ты на того, кто с востока, не похож.

– Да? Турки вообще разные же бывают. И светловолосые тоже. И голубоглазые.

– У тебя глаза не голубые.

– А ты меня уже рассмотреть успела?

Эмиль снова улыбнулся, и она не смогла сдержать ответной улыбки.

– Успела. Но не особо хорошо.

– Ммм. Это упущение, я считаю. А у тебя что за корни? Не в Питере родилась?

– Неа. Не в Питере. В Ленинграде.

Эмиль тихо рассмеялся и, остановившись на светофоре, снова поправил непослушную прядь, сползающую на глаза.

– Люблю этот ответ. Сам грешу тем же, когда спрашивают. Но ты тоже на коренную не похожа. У тебя глаза чуть раскосые. И имя такое. Карма.

– Не индийское, если ты хотел об этом спросить.

– С языка сняла. А какое?

Она отвернулась и фыркнула. То, о чём в детстве говорила с гордостью, а после – спокойно – сейчас вдруг стало вызывать стеснение.

– Ты будешь смеяться.

– Не буду. Говори.

– Ладно. У меня безумная семейка. Маму бросает из крайности в крайность. Слава богу, никаких сект, но изучений брахма-пудры, буддизма и прочего – хоть отбавляй.

– Брахма – что, прости?

С губ Эмиля срывается короткий смешок, а ей и самой хочется смеяться.

– Я могу ошибаться в терминах.

– Так, понял. А папа?

– А папа у меня – патриот до мозга костей.

– Ну, это не так уж и плохо.

– Да. Но имя…

– Не улавливаю, прости. Тебя Кармой папа назвал?

– Скажем так… совместное творчество. Папа хотел назвать Кармией.

– Красиво. А что оно означает?

– Имя? Я же говорила, что ты будешь смеяться.

– А я обещал этого не делать.

Они уже припарковались возле большого дома за простым деревянным забором, куда Эмиль привёз её на день рождения их общего друга Матвея, но покидать машину не торопились. И ей, и ему нравилось общество друг друга и общаться было легко и приятно, хотя познакомились не больше часа назад.

– Это от Красная Армия… представляешь?

Карма и сама не выдержала – расхохоталась звонко и искренне, хотя раньше порой обижалась, когда кто-то высмеивал её имя. А сейчас, когда рядом сидел улыбающийся Эмиль, дуться совсем не хотелось.

– Представляю. И знаешь, это круто.

– Круто стать Кармой вместо Красной армии?

– Нет, что ты не какая-нибудь Маша или Катя. Тебе бы и не подошло быть ими.

– М-м-м. Вообще-то мы приехали.

– Уже минут пять как.

– И? Почему никуда не идём?

– Уже хочешь от меня сбежать?

Эмиль снова улыбнулся и взялся за ручку дверцы, впрочем, открывать её не торопился.

– Не хочу, мне нравится с тобой… болтать. Но на месте твоей девушки я бы уже заревновала.

– Она нормально к этому относится.

– Значит, девушка всё же есть?

– А тебя это расстраивает?

Карма покачала головой. С лица не сходила совершенно дурацкая улыбка. Расстраивало ли её наличие