Эпизоды на фоне СССР 1936—58 гг. Книга 3. Часть 3—2

Борис Гончаров

Продолжается учёба Саши в институте, идёт практика на шахтах Воркуты и Верхней Губахи. Саша внимательно присматривается к окружающим и без прикрас характеризует их. В дневниках – размышления о жизни, политиках, о людях и их психологии, анализируются понятия: труд и с ним – доблесть и геройство, культура, счастье, вера, надежда, сказано несколько слов о любви. Сравниваются цены 1917 и 1958 гг. с учётом книги Дж.Рида «10 дней, которые потрясли мир», проводится анализ. Продолжается самовоспитание Саши, как личности.Содержит нецензурную брань.

Предисловие

Конечно, триптих – не историческая сага, есть вымысел и домыслы, а возможные совпадения случайны, но всё изложенное могло быть в действительности.

При этом, это рассказ об обычных людях и о времени, в котором они жили… И о человеке – «не от мира сего» …

Всё, что имеет начало и рождается, когда-нибудь кончается и умирает, ничто и никто этого не минует.

«Отчего мне так грустно?» Оттого, что те люди, о которых написан триптих, «иных уж нет, а те далече»… Это печально и несправедливо.

И триптих, как память …

По памяти дневников…

Приват-доцент! Отчего мне так грустно?

Мне не было так грустно даже когда меня расстреливали!..

(М. Булгаков. «Бег»)

«Всё или ничего»…

(Саша Сторов)

Глава 11.

Январь.

1 янв. 1958 г.

К О.П.Успенской, к 16.00. Я сделал всё, чтобы попасть вовремя к уважаемой Ольге Петровне. На Арсенальной пьяный советский товарищ, только что вошедший в вагон, вдруг обнаружил во мне все признаки человека, когда-то в прошлом не понравившемуся ему. В связи с этим он позволил себе (вернее: хотел позволить) «оскорбление действием». В середине его желания оно было понято и – при всём моём миролюбии – советскому товарищу пришлось вывалиться в дверь, только что впустившую его. Приземлился он, видимо, не совсем удачно, потому, что тут же собралась толпа, необходимая в таких случаях и появился не менее необходимый, что редко случается, милиционер. Старушки из трамвая заверили стража порядка, что «парень в большой шапке смирно стоял, а тот … нализанный…» и т.д. Трамвай отправили по своему маршруту, а мы, после сакраментального: «Пройдёмте! Там разберёмся…» – по своему триумвиратом проследовали в рядом расположенное отделение милиции. В светлой комнате «приёмного покоя» милиции пострадавший нападавший обнаружил, что не понравился в прошлом ему кто-то другой, но не я. Меня это уже мало трогало. После ознакомления присутствующих с моим единственным документом – студенческим билетом и обсуждения норм поведения на улице (я предстал обвинителем), мне можно было отправляться по намеченному ранее личному маршруту. На Руднева, 12 я был тепло встречен. Ожидалась вскоре Нина Владимировна (из столицы)… Она появилась «и грянул бой»… Когда все сели за стол, я набросал на рояле (на бумаге) следующее:

Сегодня мы напиться собрались…

Количество нас? Восемь – ровно.

А главное, в чём дело всё -

Княгиня Оленька Петровна.

Замешан тут и Новый год

И новоселье – разом.

Пускай плохи мои стихи-

Вы не косите глазом.

И в заключенье я скажу,

Что всех вас очень я люблю…

Чуть не забыл сказать вам основное:

Давайте выпьем поскорей – и настроение иное.

Потом – ужин с алкогольными напитками (водки было – по 0.5 на двоих). Танцы. Вечер я провёл замечательно, и замечательный повар – О.П.Успенская. Потом в полумраке слушали «Лунную сонату» Бетховена (у Н.В. нашлась пластинка). «Расстались мы…». 4 – 5-го был дома. Посетил Льва. Забрал две коробки зубного порошка «ВСХВ», забытых мною в прошлый раз (в Туле нет зубного порошка, даже в аптеках). Домой ехал с Юрием Вайнером (сотрудник Льва). … Мама приносит Льву корейку, показывает ему её, а когда уходит, Лев обнаруживает, что оной корейки нигде нет. Позже является мама и возвращает корейку (всё – «невры»)…

… У Льва – бутылка вина и бутылка с компотом, привезённым из дома для питья. Ночью он просыпается с желанием попить этого самого компота. Шарит в темноте рукой. Нащупывает бутылку. Пьёт вино – в полусонном состоянии. Выпито не всё, разумеется.

Мною получено два зачёта: по пол