Мужчина и женщина: бесконечные трансформации. Книга вторая
Рахман Бадалов
Вторая книга состоит из 6-ти разделов о реальных людях, и 8-ми разделов о произведениях искусства (литература, театр, кино).Среди реальных лиц: Сабина Шпильрайн, Марго Фонтейн, Ханна Арендт, Элеонора Рузвельт, Гала Дали, Гамида Джаваншир, Ксюша (дорожная проститутка). Среди произведений искусства: «Анна Каренина» Льва Толстого, "Отелло" Уильяма Шекспира, «Гедда Габлер» Генрика Ибсена, "Фиеста" Эрнеста Хемингуэя, "Жюль и Джим" Франсуа Трюффо, «С широко закрытыми глазами» Стенли Кубрика, «Пианино» Джейн Кэмпион.Содержит нецензурную брань.
Памяти трёх женщин моей судьбы
Раздел шестой
Жизнь и искусство: гендерные парадоксы
Вступительные замечания
Противопоставление «жизни» и «искусства»
…общепринятое «литература и искусство», предполагает, что «литературе» тесно в границах «искусства», в данном разделе это различение не принимается во внимание…
в этом разделе весьма условно:
Во-первых.
В общеметодологическом плане, как говорилось в предыдущем разделе, нередко между и означает есть. Иначе говоря, если между двумя объектами нет взаимодействия, можно считать, что они безжизненны и мертвы.
В наш век (XX–XXI), назовём его квантовым, когда физики проникли в субатомный мир и открыли тонкие взаимодействия, такой подход стали использовать гуманитарии, пусть и на метафорическом уровне. И у нас есть все основания назвать взаимодействие жизни и искусства квантовым, имея в виду, что «жизнь» и «искусство» не могут быть неподвижными, равными самим себе, и становятся собой, только в тонком взаимодействии друг с другом, когда «жизнь» и «искусство» эманируют, источают себя.
…допускаю, что в данном и в других случаях, позволяю себе не корректно использовать физические и, в целом, естественнонаучные термины. Не считаю нужным оправдываться. Специализация важный этап развития научного знания, но у культуры свои способы трансляции идей поверх специализации и именно они позволяют культуре актуализировать достижения науки. В конце концов, нередко говорю о фильме или о книге по памяти, не считаясь с тем, что в моей памяти это другая «книга» или другой «фильм». Для специалиста, или для учёного, который потому и называется «учёным», что придерживается формально-логических процедур, такой подход был бы недопустимым. В иных случаях это не просто следует признать корректным, но и важным, чтобы пространство культуры оставалось неэвклидовым. Как и во всех иных случаях, главное знать и сознательно относиться к границам своего «не знания»…
Во-вторых.
В формальном смысле слова мы вправе сказать, что настоящий раздел состоит из 6-ти опусов
…используем такой музыкальный термин, как наиболее удобный для данного раздела…
о реальных людях, и 8-ми опусов, рассматривающих произведения искусства (литература, театр, кино).
В «квантовом» смысле опусы о реальных людях или непосредственно перетекают в произведения искусства, или содержат в себе образное начало, как преддверие собственно художественных образов. В том же «квантовом» смысле, опусы о произведениях искусства рассматриваются как бы источающими себя в жизнь (историческое время, портрет художника, и пр.)
В-третьих.
Под историческим временем, прежде всего, имею в виду время перемен, когда сталкиваются разные времена (между временами), и искусство проявляет свою особую восприимчивость к этой схватке времён. Речь идёт о конце XIX века, о начале XX века, о конце XX века, о 60–70-х годах XX века в Советском Союзе. Искусство чутко реагирует на эти перемены и само участвует в их упрочении.
В-четвёртых.
В азербайджанском опусе (три азербайджанские повести), обнаруживается своё между, между советским и вне-советским (в каком-то смысле и антисоветским). Речь идёт не столько о сознательном мировоззрении (хотя и это не исключено), сколько о прозрении, предчувствии того, что произойдёт в недалёком будущем и приведёт к краху советской системы. В одном из сюжетов этого опуса я позволяю себе в наибольшей степени отойти от сквозной темы книги, и прямо высказать свои политические симпатии и антипатии.
В-пятых.
Сквозная тема всей книги