Маяк
Юрий Лойко
На крохотном острове в океане таинственным образом исчезает смотритель маяка Арни. В ту роковую ночь с ним находился Гарри, напарник и друг. Гарри не даёт покоя последняя беседа с Арни и ряд странных событий перед трагедией. В погоне за правдой он остаётся на маяке вместе со следователем Юрием и другими смотрителями. И чем ближе они подбираются к загадке острова, тем явственнее Гарри понимает, какая страшная угроза нависает над ними.
Диск солнца погружался в пучину, багровым сиянием растекаясь по морю. Налетевшие хмурые тучи гнались друг за другом: иссиня-черные, грозные. Ветер нес их дальше и дальше, к неизвестности.
Гарри задумчиво глядел на закат и охотно верил: новый день он обязательно встретит в добром здравии. И не один, а с очень хорошим человеком, Арни. И если бы Гарри знал, что тот декабрьский вечер станет для друга последним, то непременно поговорил бы с ним ещё несколько минут.
Мерцающий в ночи маяк стал для Арни могилой. Островок двести на триста метров, покрытый сухой травой.
Всюду чувствовалась власть стихии. Она ощущалась не столько кожей, сколько сердцем. Всякий раз, когда Гарри подходил к каменной лестнице, ведущей к причалу – вниз по склону, – его будто сдавливали тиски. Он едва не вскрикивал от боли. Хватался за грудь и постанывал. Все равно никто не придет на помощь. Но лестница звала смотрителя непрестанно, словно подсказывая, куда пропал Арни.
Арни был старше Гарри на пять лет, в прошлом – участник войны с Японией, не раз побывал в плену. Арни любил рассказывать о новом вкусе жизни – ощутимом и неповторимом, – который познал у врага, когда несколько коротконогих "япошек" пытались отбить ему почки. Одну всё-таки отбили, затем исколотили пленного до полусмерти и закрыли в подвале. Приносили воду и сухой хлеб с плесенью.
? Я слушал музыку, ? поведал однажды Арни зимним вечером после ужина. ? Она звучала со стороны. Отголосками долетала до меня. Нужно было постараться, чтобы её услышать.
? Как же ты научился слушать в таких условиях? ? спросил Гарри. ? Ужасно и страшно всё-таки.
? В повседневности нет ничего страшного, она просто учит быть внимательнее к деталям, ? сказал задумчиво Арни и улыбнулся краешком губ.
? Научи меня, дружище. И многих людей на Земле.
? Этому нельзя научить, можно прочувствовать. Ты ведь не спроста работаешь смотрителем маяка. Ты любишь одиночество, любишь слушать себя и, самое главное, не боишься услышать голос души. Он может перерасти в крик, который сводит с ума.
? Не сведёт, уже проверено. Я тоже имею военное прошлое, но не такое кровавое, как у тебя, ? поведал Гарри и закурил. ? Завтра пораньше встанем, заполним дневники и проверим свечи. Пока они горят исправно и помогают кораблям. Так и человеку нужен огонёк, если душа заблудилась в темноте. ? Гарри затянулся.
? О чём ты?
? Ты веришь в мистику? ? спросил серьёзно Гарри, выпустив струи дыма из ноздрей. ? Я вот верю. Иногда, в бессонные ночи, я выхожу на улицу, часа этак в три– четыре, когда карамельный свет облизывает покрывало моря, и любуюсь небом.
? И какие мысли тебя посещают?
? Разные. Иногда кажется, что кто-то в растерянности ходит по воде. Понимаешь, мои родители умерли рано, когда мне было семь лет. Сначала мать от чахотки, потом отец от туберкулеза. Папа рассказывал о заблудших душах: они держатся поближе к морю, ведь море не имеет памяти, оно даёт свободу внутреннюю. Так вот, они пытаются найти путь в рай, так просто туда не попадают. Маленьким я ничего не понимал, но той ночью вдруг осознал: наши огни помогают душам найти путь к рассвету и остаться там навсегда.
? Хм, красивая история, друг, ? сказал Арни и закивал. ? Как бы хотелось, чтобы это было правдой.
? Я верю. ? Гарри вновь затянулся.
В тот вечер они разговаривали до поздней ночи и легли спать как раз в те минуты, когда первые лучи багрового рассвета лизнули алым языком края облаков.
Гарри проснулся через два часа, зашагал в ванную комнату, плеснул холодную воду в лицо и посмотрел на отражение. Красные прожилки, на лбу и вокруг глаз – морщины. Когда Гарри вернулся, то включил лампу и увидел пустую кровать друга. Как