Альмохад, или Халиф
Л. Дж. Бэзил
Политическая поэма о дружбе и вражде великих христианских и мусульманских правителей в эпоху столкновения двух культур на Иберийском полуострове в решающей борьбе в XIIв.Поэма основана на оригинальных средневековых арабских и латинских хрониках и современных научных исследованиях.
Часть I
Пролог
Сверкает пышная Севилья!
Ночною летнею порой
Здесь пир закатан громовой,
И все струится в изобилье.
Лишь стражи чуткие не спят,
На улицах огни горят,
Все лавки при домах открыты.
Уже средь фруктов пышной свиты
Бокалы пенные стоят,
С подносами гостей обходят,
И все вина приемлют подать
И тосты громко говорят.
За что же пир? Кому здесь слава
Рукой Аллаха вручена?
И кем запретная отрава
Для мусульман – огонь вина —
Сегодня всем разрешена?
Вот он – Юсуф Якуб Правитель,
Из Альмохадов – «Победитель»,
Отныне и навек времен
Ему сей титул оделен.
За то, что он победой знатной
Продолжил свой берберский род,
Что он храбрец и витязь статный,
И весь Халифа чтит народ.
Уже давно за полночь било;
Уже седой Гвадалквивир
Принес ночной прохлады мир;
Уж беспокойные светила
Неспешно плыли над землей,
Сверкая блеском в тьме густой;
Уже луна над всем царила…
Но город все еще не спал.
В нем шум никак не утихал:
Здесь все Халифа прославляли.
Отряды воинов меж собой
Поход удачный вспоминали,
И каждый пил за брег родной.
Ведь тут смешались все народы.
Ислам своих мечетей своды
Давно над югом поднимал.
Теперь Якуб войска призвал,
И все с восторгом подчинились.
Здесь мавры из Магриба бились,
Приплыв с Халифом на судах.
Умелые, с мечом в руках,
К пустыням Африки привычны,
Они низины необычной,
Где пролегал Гвадалквивир,
Еще не знали. Их Эмир
В деяньях тверд, хоть и неспешен,
Свои дворцы под Марракешем
Уже давно не покидал.
Он, как лисица, случай ждал,
И вот вдруг день его настал.
Алела кровью Гвадиана,
Как меж собою оба стана
Подобно двум ручьям слились.
Там крики смертные неслись,
И ржали, бесновались кони.
А тех, кто мыслил от погони
Арабских всадников спастись,
Ему вослед они неслись
И в прах на землю повергали.
Три сотни тысяч доброй стали
С одной Севильи мавр поднял.
Несметных черных войск навал
Равниной страшно растекался,
Их было всех не перечесть.
Король кастильский в приступ рвался,
В пылу свобод, спасая честь,
Испанец, он не ждал подмоги
И на врагов один напал.
А на холме на всю тревогу
Безмолвно Аль-Арак взирал.
Аларкос – крепость боевая,
Воздвигнутый в пустыне храм
Сегодня солнце иссушает,
Развалины одни лишь там.
Огромный холм венцом ложится,
Среди долин река струится,
И видно ныне на холме
Лишь бреши крупные в стене.
Но в битвы год, для поколений
Аларкос не достроен был.
Еще не ведал он сражений,
Еще кресту не послужил,
А враг его уже сломил.
Он дал кровавое названье
Разгрому пылких христиан,
Их бегство зрел, внимал стенаньям
И стал добычей мусульман.
Вот наконец спустился вечер;
Давно уж завершена сеча;
Давно разгромлен вражий стан.
Уж сколько, сколько христиан
В плен к магрибинцам здесь попали,
Десятки тысяч их сгоняли
В оковы рабства заковать.
Уже укладывались спать
В доспехах воины утомленны,
Без сил доспех разоблачить.
Иные в Гвадианы волны
Сходили лошадей омыть,
И гулом лагерь весь полнился.
Но где Халиф? Он славно бился,
Его глагол у всех в устах.
Но нет его. Где ж? На конях,
С отрядом воинов приближенных
В Толедо он свой путь стремит
В тени холмов успокоенных,
И дико конь под ним храпит.
Спешат всю ночь. Все, доскакали!
Усталы кони в ступор встали:
Пред них ущелье и река.
Якуб оставил тут коня,
Другим поводья уступил,
И про него тот час забыл.
К обрыву близко подступил,
Глядит: пред ним, в лучах сверкая,
Шумела Тахо громовая!
И над ущельем эха звон
Стоял с непамятных времен.
Рассвет усталый поднимался.
Багрянец слабый в небесах
В голубизне огнем плескался,
Играл в бушующих водах,
В рубины вмиг их превращая;
Рассветных жаворонков стаи
Уже летали над землей;
Внизу, над бешеной рекой
Пред ним раскинулось Толедо,
И на него глядел Халиф.
Он, жажду мести утолив,
Забыв тотча