Необыкновенный паззл

Филипп Андреевич Хорват

«Необыкновенный паззл» – это собранные в небольшой сборник тексты, написанные за последний год. Тексты совершенно разные: мини-роман «Искандер и Горемыка» рассказывает о необыкновенной дружбе человека и единорога; рассказы повествуют о совершенно разных человеческих судьбах, и даже сквозь канву, на первый взгляд, фантастических историй прорывается нечто такое, что будет актуально для нас, обычных людей, всегда.В оформлении обложки использован рисунок, автор которого разрешил свободное использование, переработку и распространение иллюстрации.Содержит нецензурную брань.

Необыкновенный паззл

(совершенно необходимое интро)

Это было давно, лет пятнадцать назад, когда я, молодой, едва оперившийся балбес, сидел на остановке общественного транспорта с бутылкой дешёвого челябинского пива.

Жизнь неслась навстречу, поддуваемая пьянящим ранне-мартовским ветром, а я кайфовал, перебирая в памяти и дикую нашу студенческую вечеринку, добросившую меня в результате зачем-то до остановки, и ненасытные, захлёбывающиеся поцелуями губы какой-то всю ночь елозящей сверху Аньки, и… да много чего ещё крутилось тогда в голове из быстро исчезающего.

На коленях притулилась разноцветная коробочка китайского паззла, и я до сих пор помню кислотные, с типографскими потёками кривые буквы его названия – Gonzo-Puzzle. Как это гонзо попало ко мне было непонятно; кажется, его прихватил из общаги Виталик, передав на время вынужденной своей отлучки в сортир Лёхе, а Лёха, тут же потеряв Виталика, подхватил Ольгу, которая, увлекая Лёху в греховные общажные недра обратно, всучила коробку мне. Но всё это неточно, возможно, сейчас, вспоминая, я всего лишь сплёл в клубок несколько то ли случившихся когда-то с кем-то историй, то ли не случившихся, – неважно.

Важным было то, что именно на этот Gonzo-Puzzle обратил внимание подсевший на лавочку остановки субтильный гражданин в очках с поломанной дужкой. Шея сияющего несчастной интеллигентностью субъекта утопала в мареве ярко-лилового шарфа, хлястик пальто в отчаянии загребал грязную воду из лужи, и чувствовалось в нём сила той абсолютной неуверенности, которая ежедневно била человека об острые, грубые, неприятные углы приземлённого бытия.

Я сочувственно вздохнул и пригубил из бутылки, а он спросил:

– Вы знаете, молодой человек, что у вас на коленях?

– Паззл? – хмыкнул я с дерзким, но простительным для глупой юности презрением.

Человек в шарфе как-то враз подобрался, чуть приткнулся в мою сторону и почему-то понизил голос:

– Не просто паззл, а гонзо-паззл.

– Ну и?

– Неужели не понимаете?

Я мрачно, безо всякого ответа, снова хлебнул.

– Это же необыкновенный паззл! А необыкновенность в чём? Вот из его кусочков можно собирать совершенно разные картинки. Вроде бы такого не бывает, это нарушение законов симметрии и физики, но уж поверьте мне – так работает гонзо-паззл. Один раз вы из его элементов собираете, допустим, натюрморт, в другой раз – пейзаж, в третий, положим, эротическое панно, а в четвёртый, страшно сказать…

Что там крылось за этим «страшно сказать», я так и не узнал, – человек сник и погрустнел. Я тогда, кажется, ему нахамил в ответ чем-то вроде такого:

– Врёте вы всё, папаша, не бывает необыкновенных паззлов.

Но он не ответил, вяло отмахнувшись безвольной ладошкой с длинными, грязными ногтями на пальцах.

Я ещё немного похлебал из осточертевшей уже бутылки, и видя подгребающую по слякоти к остановке громаду троллейбуса, великодушно предложил:

– Хотите, оставлю вам этот козло-паззл? Мне ни к чему, я их всё равно не собираю, а вы там уж сами разбирайтесь со всякими разными картинками.

И завидя в его глазах брызнувшую чем-то наивно-детским радость, я торжественно вручил коробку этому осколку несуразной человеческой безнадёжности, а сам тут же прыгнул в тулово довольно урчащего троллейбуса.

К чему я решился описать тот, пятнадцатилетней давности, случай? Он вспомнился ведь неожиданно, в момент, когда я, раздумывая над общим названием для собранных в сборник текстов, мучился в бессонной ночи – что, что их всех объединяет?

А вот же оно, ответ на пов