Газонокосильщик

Александр Георгиевич Гронский

Это история взлетов и падений, богатства и нищеты, продажности и верности, любви и ненависти человека, который больше всего любил возделывать свой сад.Содержит нецензурную брань.

«Кому не спится в ночь глухую?.....

Тому, кто захотел другую!

Другую жизнь, другую страсть,

Другую козырную масть…»

Часть первая

Мы случайно встретились с Валькой в коридоре больницы, когда нас обоих готовили к операции по удалению геморроя, крайне распространенного в России и весьма деликатного заболевания. Если вы еще не знаете, что это такое – не обольщайтесь, рано или поздно вам обязательно придется познать все его прелести. Один шутник охарактеризовал геморрой так: представьте, у вас тридцать два зуба и все больны, и все в одном месте – в заднице!

Валька приехал делать операцию в Россию из Испании, где с некоторых пор получил гражданство и теперь почти постоянно проживал. Он поступил так, во-первых, из соображений экономии, а во-вторых, исходя из уверенности в том, что геморрой нужно удалять там, где его нажил. Мой геморрой возник в результате долгого сидения перед мольбертом, а Валькин – из-за постоянного нервного перенапряжения, которое свойственно почти всем внезапно разбогатевшим людям.

Валька со студенческих лет обладал феноменальным умением делать деньги. Двадцать лет назад он ездил на стареньком «Жигуленке», кочевал с одной квартиры на другую, а когда негде было жить, частенько ночевал у меня дома. Еще в школе он занимался мелкой фарцовкой, приторговывал джинсами и модными пластинками. А сегодня Валька обладает многомиллионным состоянием (сколько у него миллионов, точно не знает никто, по-моему, даже он сам), виллой на берегу Средиземного моря в Испании и огромной квартирой в Москве. В дополнение ко всему перечисленному купил шикарный особняк в Подмосковье, имеет солидный парк модных автомобилей, но ездит по привычке на «Гелендвагене». В годы «застоя» Валька работал шабашником – строил фермы и дороги, выбивал дополнительные фонды, строительные подряды и умело дружил с нужными чиновниками разных калибров. Мастер спорта по дружбе! Если бы Валька был министром иностранных дел, то у России не было бы никаких проблем не только с ближним, но и с дальним зарубежьем. А желающие дружить с нами выстроились бы в очередь. Чиновники, хоть и считали себя выше мелкого колхозного шабашника, охотно общались с ним, потому что Валька был предельно циничен и почти всегда исполнял то, чего от него хотели. А хотели всегда одного и того же: денег, дефицитных шмоток, электроники и продуктов, которые в то время надо было уметь доставать, а еще молодых покладистых девок, которых в принципе навалом; но надо было сделать так, чтобы их не приходилось уговаривать. Страной правила коммунистическая бюрократия, которая владела всем и имела всех, а успешнее всего действовала на фронте собственного разложения.

Валька виртуозно умел становиться нужным этим людям, поскольку ничем не гнушался, делал за них всю грязную работу, а в конверте приносил чистый нал. Он вертелся, как заведенный день и ночь, устраивал для начальников пьянки, гулянки с банями и девочками и даже женам, секретаршам и любовницам начальников умудрялся дарить нужные вещички, чтобы через них еще крепче дружить с местными князьками. Он никогда не переоценивал и не выпячивал себя, наоборот, оставался в тени, всячески превозносил заслуги хозяйственных деятелей и партократов, которые не замечали его ничем не прикрытый гнусный подхалимаж и допускали в круг «избранных».

Круг «избранных» поначалу ограничивался разжиревшим до безобразия председателем колхоза «Путь к коммунизму» Иваном Осиповичем Кириюхой, секретарем райкома партии Николаем Петровичем Дрындуком с вечно расстегнутой ширинкой и бегающими глазками, а также начальником районной милиции Петром Сидоровичем Караваевым, изо рта которого за версту воняло дерьмом, поэтому все подчиненные предпочитали общаться с ним на почтительном расстоянии. Вскоре Валька убедился, что и более высокопоставленные и далеко не бедные чиновники из горкома и даже обкома партии ничем не отличаются от Дрындука с Кириюхой