Алька. Огонёк
Алек Владимирович Рейн
Вторая глава книги воспоминаний Алька. Описываемый период охватывает время обучения главного героя с первого по восьмой класс, с 1955 по 1969 год. Первая глава книги под названием "Алька. Двор моего детства" опубликована в ЛитРес.
Была зима 1957 года. Дом, в который мы переезжали, был ещё не достроен, точнее, из его восьми подъездов шесть были полностью построены, отделаны, подключены к коммуникациям, их и заселяли, а в двух последних были не достроены два этажа. Так вот, к пятому подъезду десятиэтажного дома сталинской архитектуры мы и подкатили со двора на машине марки «Победа», солнечным декабрьским днём, имея на руках ордер на заселение в дом 57, корпус 1 по Ярославскому шоссе. Открыв высокую массивную дверь, мы поднялись по лестничному маршу в одиннадцать ступенек к лифту, где с суровым видом на табуретке восседала толстая тётка.
– Вы куда? – строго спросила она. Мама радостно ответила:
– У нас ордер в сто шестьдесят вторую квартиру.
– Идите. – Дальше был такой диалог:
– А на лифте?
– На лифте нельзя, пользоваться не умеете, сломаете.
– Мы умеем, – сказала мама. Тётка безмолвствовала.
Тут мама полезла в сумочку, достала монету в двадцать копеек и вручила лифтёрше, та встала с табуретки, открыла дверь лифта, запустила нас туда, зашла сама и нажала кнопку номер пять. В подъезде было два лифта, расположенных друг относительно друга со смещением на пол-этажа. Если ты входил с Ярославского шоссе, то попадал в лифт, который привозил тебя прямо на этаж, а если со двора, то садился в лифт, чья площадка была смещена вверх по отношению к площадке входа с Ярославского шоссе на пол-этажа, и поднимался на один лестничный марш ниже или выше нужного тебе этажа. Когда лифт остановился, тётка, открыв нам дверь, буркнула:
– Подниметесь на пол-этажа, – захлопнула дверь и укатила.
Взлетев, на наш этаж, мама подрагивающей рукой открыла дверь и впустила нас вперёд, как запускают котят в новое жильё. Квартира нам понравилась, мы с сестрой впервые видели такие роскошные хоромы с высокими трёхметровыми потолками.
От входа шёл широкий коридор, к которому слева примыкали две отдельные комнаты с огромными двухстворчатыми окнами, в конце, уходящий налево маленький коридорчик, в него выходили двери ванной, туалета и кухни. Венчал всё это великолепие балкон, со входом из кухни. С балкона открывался вид на прекрасный двор, заваленный кучами строительного мусора, но всё же был воздух, свет, перспектива, а не на какой-то там лестничный марш. А мусор, ну что ж мусор, на следующий год достроили дом и убрали мусор.
А через месяц на субботнике, после того как двор привели в порядок, мы все вместе засадили двор саженцами берёз, лип и тополей. Установили детские качели и Гигантские шаги, детский аттракцион – столб с вращающимся колесом наверху, к которому привязано несколько спускающихся до земли канатов. Играющие брались за них и бегали по кругу, центробежная сила отбрасывала от столба, и тогда, если крепко держаться, будешь летать по кругу, отталкиваясь ногами от земли, совершая гигантские шаги. Отсюда и название.
Когда мы через сорок лет решили переехать в Куркино, берёзы были на пару этажей выше нашего балкона. То, что все окна выходили во двор, было большим плюсом, но то, что это плюс, а не минус, мы поняли лет через двадцать, когда в квартирах, глядевших на проспект Мира, перестали открывать форточки. (В 1957 году 1-ю Мещанскую улицу объединили с Троицким шоссе, Большой Алексеевской и Большой Ростокинской улицами, а также частью Ярославского шоссе в единый проспект Мира. Одновременно поменяли и нумерацию домов, и, не покидая стен нашей квартиры, мы переехали с Ярославского шоссе на проспект Мира, в дом 99). Пыль, выхлопные газы проезжающих машин и несмолкаемый в любое время суток гул лишил их такой возможности. А у нас только шум листвы и щебет птиц. Мама быстрыми шагами обошла квартиру, потом завела нас в бо?льшую комнату и сказала: «Эта комната наша», – какую-то мелочёвку, которую мы привезли с собой на такси, мы и сложили в этой огромной комнате, площадью семнадцать с половиной квадратных метров