Не хочу на физкультуру!

Станислава Бер

Московская школа в старинном особняке – не предел мечтаний для учителя физкультуры Максима Штурца. Найти щедрую поклонницу и всё, что к ней прилагается, вот это да, это для него. Школьники, успешный фотограф, известная модель и бухгалтер. Какая тайна их связывает? Тучи сгущаются над городом. Странные сообщения, пугающие галлюцинации – лишь прелюдия к кошмару. Кто преследует Макса? Что он натворил, чтобы так его ненавидеть?

Весь апрель никому не верь

Как же достали заумные разговоры ни о чем. Максу нужно делать вид, что он понимает или хочет понять этих умников. Опоздал, зашёл за журналом в учительскую, и на тебе – его опять втянули в дискуссию. Ох, как не вовремя! К уроку надо готовиться, а не разговоры разговаривать. Захлебнувшись на высокой ноте, отзвенел звонок, и началась большая перемена в московской школе.

– А-я-яй, Максим, Алексеевич! Да Вы – трус, – выпалила учитель математики Маринэ Михайловна Мельникова, немного выпучив и без того большие карие глаза. – Ответственность – тяжкое бремя, но как раз она отличает взрослого человека от ребёнка.

– Ой-ё-ёй! Успокойтесь, Мариночка, – Макс поднял вверх обе руки, мол, сдаюсь, отбрасывая со лба крупную прядь каштановых волос.

– Принять на себя ответственность за свои поступки, не перекладывать её на плечи другого – всё это делает тебя сильным и свободным. Разве Вы так не считаете, Максим?

– Каюсь. Виновен. Ответственность – это не моё. Я ведь сам ещё ребёнок.

Максим Алексеевич, школьный физрук, рассмеялся и впрямь по-детски, заразительно, так, что все, кто был в учительской, невольно улыбнулись. Даже химичка Ираида Борисовна, маленькая полуседая, полурыжая толстушка с остатками "химии" на голове, обошлась без сарказма и натянула улыбку на морщинистое лицо. Дамы помоложе оторвались от своих дел и посмотрели на мужчину, млея от его смеха.

А млеть там было от чего. Максим Штурц, высокий ладный шатен с глазами цвета морской лазури смеялся, запрокидывая голову назад. Он ещё не успел переодеться в спортивный костюм, поэтому его накаченный торс обтягивала белая классическая рубашка, предусмотрительно расстёгнутая на груди, а синие джинсы поддерживали широкие подтяжки. Одна деталь портила его образ – кривоватые ноги. Но кому это мешает? Макс точно не заморачивался по этому поводу и носил узкие брюки.

Школа эта была необычная. Без всяких уклонов, наклонов, изгибов в сторону английского языка, гуманитарных наук или физики. В этом смысле она была самая что ни на есть обычная московская школа. Её необычность заключалась в том, что располагалась она в старинном особняке. Под охраной государства здание не числилось. Детским ногам памятник архитектуры в центре Москвы никто не разрешил бы сотрясать. Просто во время войны сюда перебрались школьники, учебники, карты и педагогический коллектив, да так и остались.

Старая постройка оказалась на редкость крепкой и устойчивой. До революции в особняке жил уральский промышленник. Двухэтажное желтое здание по тем временам было шикарным, со всеми удобствами – водопроводом, канализацией, электричеством, даже телефон установили. Фасад украшала лепнина на тему древнегреческих мифов. Учитель истории Николай Сергеевич, сухощавый мужчина со впалыми небритыми щеками иногда проводил уроки на улице, показывая ребятам античных героев прямо на стене. Полукруглый портик поддерживали высокие белые колонны с полуголыми гречанками. Парадная лестница раздваивалась в полукружье и приводила сразу на второй этаж. На первом этаже раньше были хозяйственные помещения и комнаты для прислуги.

Физрук отсмеялся, раздвинул жалюзи и выглянул в окно. Особняк окружала массивная ограда с ажурными коваными воротами. Перед парадным входом была небольшая аллея, со скамейками и когда-то белыми скульптурами ангелочков с вазонами и нимфами. Летом ботаничка с завхозом высаживали цветы в клумбы и вазоны. Но сейчас в разгаре был апрель, и только недавно сошёл снег, обнажив неприглядную грязь. Оставленный с осени мусор торчал из-под сугробов, как язвы на теле больного. Денёк был солнечный, небо ясное, пели птицы. Чувствовалось, скоро долг