брайтон-бич
набережная местами дощата
ржавая стучит эстакада
этому месту дана пощада
мухой жужжащей на дне стакана
жизнь теперь не дается мукой
тихо просится на покой
из окон закрытых музыкой
и не спросишь какой
лишь понятно что это застольная
волнующая время застойное
что она на последнем куплете
а поется в ней о летейском лете
слышатся голоса из заплечной дали
слышатся голоса из заплечной дали
мы старыми стали
на улице темно и гроза
что-то в смысле известий
произносит себя по буквам
их складываешь рядом
располагаешь их вместе
ядом нового дня отравленный распорядок
рядом говоришь им
держаться рядом
буквы не складываются в ряд
буквы наперебой говорят
мужа любила
мужа любила
трех родила
звонила маме
спрашивала
мама расскажи как дела
о себе и думать забыла
мама потом умерла
женщина сорока шести лет
и звать тебя шерман мишель
господь хоть и не целится
но попадает в цель
любовь же на ноль не делится
любовь оставляет след
а разлука
что нам разлука?
что от нее останется
кроме звука
кроме звука и тоски кроме
тоски тоски тоски
в ночной дреме?
всякий
всякий живущий невосполним
умер и бог с ним
а с нас здесь живущих без бога
спрашивается нестрого
ну тело снашивается
ну в памяти расширяющаяся дыра
мама зачем сюда родила
плохо ли там где жили не существуя
безымянные
незамечаемые как парковая статуя
горького вина
выпей горького вина
смерть отсюда не видна
в горечи есть сладость
в горести есть радость
льется тень по потолку
будто кровь по топорку
тихо ночью пусто
вот ее искусство
вот огни ее редки
а углы ее легки
ожиданием одним
спящий до утра казним
где же
где же вы где же вы
дни мои бежевы
мы остались одни
всем на зависть
зависть всех гложет
едкий слышится смех
слышится вместе с ним:
как вам дышится
совсем на свете одним?
гул
гул гул
просто ветер трется об угол
луг луг
просто пришла весна
ясность внесла
и стало ясно:
все что старо
что молодо все
все что зрело
зла не желало
но злело
и теперь обозленное
ждет когда пожелтеет зеленое
ждет
когда желтое упадет
навсегда рассеется
и белое кругом ляжет
поселится
и гнев остудит
и ничего
и ничего никогда не будет
давайте
давайте за что-нибудь выпьем
за что-нибудь что-то съедим
в забвенье мясном или рыбьем
сон мысли глубок и един
здесь бдительна ловкая челюсть
ее обладатель ощерясь
грызет что позволят ему
обычную в общем еду
чудесен как принцип рассудок
и мысли погасший окурок
послушной навек помирать