Последний поезд

Максим Максимович Дмитриев

Пассажиры поезда, следующего в ад вот уже десятки лет, встречают на одной из станций того, кто собирается попасть в другое место.Содержит нецензурную брань.

Верблюд прерывисто вздохнул, бросив на стол ручку и закрыв тетрадь. Момент, когда он почувствовал острое желание сделать это, совпал с тем, когда за окном пронесся другой поезд, двигавшийся в обратную сторону. Сидящий напротив Эрнесто, внимательно проследивший за составом, но так никого и не увидев в промелькнувших окнах, обратил свое внимание на соседа.

– Не пишется?

Верблюд устало обхватил голову руками.

– Осточертело…

– Что именно?

– Это. Вот это вот все, – он обвел взглядом вагон. Увидев непонимание в глазах спутника, он решил объясниться. – Поезд в никуда. Одна и та же станция. Те же пассажиры и проводницы. Вот откуда в таких условиях взяться музе?

Эрнесто, который и вправду был похож на тезку по фамилии Че Гевара (а может, им и являлся в действительности) невинно пожал плечами.

– Напиши тогда о…

– Обо всех написал. О каждом, кто есть на этом поезде.

Бородач искренне удивился.

– Даже о машинисте?

– Еще двадцать лет назад.

Эрнесто откинулся на спинку сидения.

– Слушай, точно, ты же показывал мне…

Верблюд яростно закивал.

– Говорю тебе, эта поездка буквально высосала из меня все вдохновение. Даже медитация уже не помогает!

Эрнесто растерянно развел руками.

– Может, начнешь рисовать?

– И без меня тут художников полно, не стану же я… – он махнул рукой, не договорив начатое и уставившись в окно, за которым монотонно двигался самый скучный пейзаж, какой только можно представить – зеленые луга с многочисленными лесополосами из хвойных и лиственных деревьев. Не было даже озер, рек, гор или дорог. Кто-то из пассажиров однажды заявил, что видел один и тот же куст три раза, а значит согласно Данте, они проехали три круга ада, и осталось всего четыре, после чего все закончится. Но это было уже очень давно, а тот самый «умник» успел увидеть знакомый куст уже пятьсот двадцать пять раз.

– Может, чаю? – революционер участливо постучал по алюминиевой кружке, мельком взглянув на проходящую мимо по коридору плацкарта школьницу в больших наушниках. Верблюд несколько секунд глядел на стол невидящим взглядом, после чего медленно встал.

– Пойду, посмотрю, когда следующая остановка.

– Вроде же в…

– Я сам посмотрю!

Пройдя мимо купе с двумя ортодоксальными евреями, молодой японкой с рыдающей девочкой, компанией юношей, играющих в карты под песни Queen, супругами из Англии, кудрявым гитаристом с щетиной и рыжим котом, молчаливыми мускулистыми французскими военными, бабушкой и внучкой с побережья Норвегии, угандийским стариком-шаманом и толстым гиком с пачкой комиксов за пазухой, мужчина оказался в конце вагона.

Сам Верблюд имени своего не помнил, как и остальные, и прозвище получил из-за каравана «кораблей пустыни» на серой футболке. Здесь, у расписания остановок, его встретила легким взрывом надутой жвачки та самая школьница. Убрав огненные волосы за спину, она настойчиво стучалась в комнату проводниц.

– Через пять минут, – бросила она, увидев палец Верблюда на бумажке. Тот лишь устало сжал руку в кулак. – Извини. Ты хотел лично взглянуть…

Мужчина скривил губы в прощающей ухмылке и вопросительно посмотрел на спутницу и дверь. Девочка возмущенно мотнула головой.

– Уже который год прошу у них чистое белье, а меня игнорят. Такое ощущение, что мы на каком-то восточно-европейском поезде – сервис просто бесит.

– Так ведь так и есть…

– В смысле?

– Видишь эту надпись? «РЖД». Это «Российские Железные Дороги».

– Ты гонишь…

– А ты не знала? – Верблюд вскинул брови.

– Черт, нет, я думала, именно так и должен выглядеть поезд в Ад. Типа, что это уникальный дизайн и все такое.

– Ну вот…

– Охренеть, и я узнаю это спустя столько времени. Мог бы и раньше сказать – ты же из России.

– Да многим говорил…

– Но не мне.

– Уж извини.

Рыжеволосая устало улыбнулась, по-новому рассматривая трехбуквенную аббревиатуру.

– Как же вы, русские, ездите в таких?

– Привыкли.

В наступившей тишине послышался щелчок, после чего дверь перед