Обратный билет
Максим Максимов
Воюющий Кавказ. 2006 г.Главный герой втянут в опасные интриги высшего командования, межведомственную борьбу и смертельно опасную работу разведчика-спецназовца по выявлению, отслеживанию и уничтожению полевых командиров местного джамаата. Здесь присутствует всё: сложные межличностные отношения, законы боевого братства, смертельный риск, боль утрат боевых товарищей и над всем этим непререкаемая, безучастная и неповторимая красота тысячелетних гор. В финале повести возникает вопрос: кто победил в этой войне? К чему пришли герои этой повести? Что случилось потом? Ответ на этот вопрос читатель найдёт для себя сам.Содержит нецензурную брань.
ДОМИК НА БЕРЕГУ МОРЯ
Описанные действия основаны на реальных событиях, происходивших в период второй чеченской кампании. Однако все имена, фамилии, клички, радиопозывные, названия населенных пунктов и т.п. – изменены. Все совпадения с ныне действующими персонажами и реальной действительностью являются случайными.
Сокращения и непонятные слова (выражения) обозначены значком *, необходимые пояснения приведены в Приложении.
Зачем я каждый год упорно приезжаю сюда, к морю? Что меня постоянно сюда влечет и манит? Чопорная и весьма условная роскошь домашнего гостиничного бизнеса или консервативно-участливая гостеприимность добродушных приморских частников к странствующим туристам-сорвиголовам, вроде меня? А может быть, потрясающая красота местной природы? Что может быть краше восходов и закатов в прибрежных скалах и на песчаных пляжах? Тишина, легкий теплый туман, словно разлитое молоко, подступающий к едва колышущейся подобно бутылочному стеклу морской глади. И лишь чуть заметный приповерхностный слой остается чистой полоской, той невидимой границей, которую не может преодолеть туман, чтобы слиться с водной стихией. И первозданная тишина, словно вата в ушах… Так бывает, когда резко смолкает артиллерийская канонада…
…Всю ночь я гнал свою машину от гоптовского таможенного терминала* на юг, по Киевской трассе, обгоняя украшенные голубоватой ксеноновой подсветкой, словно Рождественские елки, фуры-дальнобои, и редкие попутные местные «шаланды», под завязку груженные дынями, арбузами и прочим сезонным базарным скарбом, с размалеванными полуголыми девками на обтянутых потрепанным брезентом бортах. Перед самым рассветом, где-то возле Перекопа, я преодолел Крымский КПМ*, затем, через некоторое время, свернул с Симферопольского шоссе на запад, на пустынную в этот ранний час проселочную дорогу, на Межводное. Восход солнца я встретил близ Евпатории, стоя на крутом обрыве и глядя на идеально ровный горизонт, где бледно-бирюзовое небо соприкасалось с синим морем. Волны морского прибоя лениво облизывали острые валуны прибрежного ракушечника, пена струилась меж белеющей гальки и выброшенных почерневших водорослей. Вдоль пустынного пляжа медленно брел, удаляясь, мальчик-рыбак, из местных, в обрезанных выше колен синих спортивных штанах, красной вылинявшей футболке с оторванными рукавами и темной бейсболке с затертым до дыр мятым козырьком. Сбоку на веревке у него болтался самодельный матерчатый садок-авоська. Чуть дальше, вдоль обрыва, выстроились десятка полтора машин с туристическими палатками подле них, образовывая своеобразный походный автокемпинг «дикарей». Эти современные спартанцы на колесах без сожаления урвали у шумных загазованных мегаполисов с десяток незабываемых солнечных дней, дабы провести их в относительном уединении и пьянящей первобытной свободе, упоенно слившись с умиротворяющей гармонией моря, до поры, до времени наивно забыв о духоте шумных суетливых офисов.
Я внимательно смотрел вдаль, словно там должно было произойти что-то очень важное, именно сейчас, в эти минуты разгоравшегося нового дня – будь то явление нового солнца или рождение Афродиты из морской пены неугомонного прибоя. Что меня сюда манит? Я не мог это объяснить, кому бы то ни было или даже самому себе. Хотя, наверное, я лукавлю. Я наверняка знал причину, которая изменила весь мой жизненный уклад, прежде расписанный и размеренный, подобно расписанию пассажирских поездов на железнодорожном