Казтабан

Тинкай Кретова

«Любая намеченная цель – лишь светлый ориентир во тьме, помогающий выполнять наше главное предназначение – неустанно следовать вперёд», – говорит герой повести «?азтабан». Читатель, перемещаясь вслед за повествованием по степи, раскинувшейся под Вечным Синим Небом, приближается к пониманию необходимости постоянного внутреннего движения.В книгу также вошли натуралистические рассказы и размышления автора о тенгризме как естественной взаимосвязи природы и человека.Автор – лауреат литературной премии «Алтын Тобыл?ы» 2016 года за повесть «?азтабан» в номинации «Лучшее произведение, посвященное 25-летию Независимости Республики Казахстан».

?АЗТАБАН

ПОВЕСТЬ

Часть 1. УМАЙ

Глава 1. Т??iр

[1 - Т??iр (каз.) – 1) тюркское мужское имя; 2) небо, Всевышний.]

Всегда любил рассветы. В тот священный момент, когда вязкая ночная мгла нехотя уступает мироздание ликующему утреннему свету, вдруг понимаешь, что сам Всевышний прикоснулся к твоей душе. Но поистине безграничную силу восход солнца обретает в главное утро года – в день весеннего равноденствия.

Наурыз[2 - Наурыз – праздник нового года у иранских и тюркских народов. Отмечается 22 марта, в день весеннего равноденствия.] для меня особенный праздник. И дело тут не только в сладком запахе баурсаков или любимом вкусе апашкиного коже, не в улыбках друзей или радостном жужжании переполненных улиц. Уже накануне вечером чувствуешь: все тяжести неповоротливых снежных месяцев словно тают на плечах, оползая на землю холодными отжившими пластами. За наполненную ожиданием рассвета последнюю ночь астрономической зимы от груза страхов и боли, от накопившихся усталости и раздражения останутся лишь липкие следы, которым одна судьба – быть смытыми напрочь свежим утром нового года. И если притаятся ещё в упрямом разуме обиды или нечистые мысли, то и они все вмиг сгорят в жаре первых лучей восходящего солнца, как сгорают в большом костре сухие еловые ветви.

Я смотрел на небо. Ночная темнота уравняла и неглубокие овраги, и притихшую рощу, и спящий лагерь, – они словно сплелись в единое сумрачное полотно. Долгие часы мягкие травянистые холмы выглядели хмурыми, ощетинившись острыми выступами скал, чернеющих на их хребтах. Но теперь всё стало меняться. Начали гаснуть звёзды – одна за другой. Земля всё ещё была укрыта пеленой предрассветного мрака, а небосвод уже принялся бледнеть.

Я затаил дыхание. Всю ночь в моей голове суетились мысли: чего я хочу от себя в этой жизни? Куда двигаться дальше? О чём попросить Солнце? Предчувствие правильного ответа накатывало и отпускало, но мне никак не удавалось поймать его за увёртливый хвост.

Небо побелело. Началось испытание светом – эти минуты до появления солнца покажутся дольше всех прошедших часов. Прорисовался пейзаж, оторвались друг от друга невысокие холмы, на юге забелели лёгкие облачка.

Прошуршал по траве и забрался под одежду проснувшийся ветерок. Очень медленно, с осторожностью, небо начало голубеть, попутно окрашивая мир в его естественные цвета: трепетную зелень проклюнувшихся трав, вековой загар исписанных петроглифами скал, ореховую сырость овражков.

Гораздо проще встречать рассвет в горах, когда розовеющие снега вершин, которые видят восход первыми, подсказывают приближение горячих лучей. Здесь же, в каменистой полупустыне святилища Каракыр[3 - ?ара?ыр – ущелье и древнее сакское святилище в археологическом комплексе в Алматинской области.], нет ориентиров. Остаётся только гадать, всматриваясь в угольное оперение пролетающих птиц и пытаясь поймать на их крыльях отблеск долгожданного рассвета.

Стало совсем светло, а солнце всё не появлялось. На миг подумалось – упустил! Оно встало где-то в другом месте или незаметно промелькнуло над горизонтом и сразу спряталось в услужливые облака. Я уже начал чувствовать, как в своём ожидании теряю ощущение времени и проваливаюсь в застывшую бесконечность, когда прямо напротив меня, за сотней холмов и десятком равнин, появился первый проблеск солнца. Свет хлынул из-за горизонта неудержимым потоком, не причиняя боли глазам, и стремительно начал расти, заполняя собой весь видимый мир.