Павлиний хвост

Роман Юрьевич Максишко

Молодой ученый открывает месторождение редчайшего минерала. Чего это стоило ему самому и всем его друзьям?

Глава 1. Дневник Великанова

12 сентября 1932 года

Деревенька, в которой мы встали лагерем, на местном наречии называется Уарирамба, что значит «прибежище уари» – коренного народа, населявшего в доинковские времена практически всю центральную часть Южной Америки: от Перу и северной части Чили на востоке до Колумбии и Венесуэлы на севере, включая значительные районы нынешней Бразилии, Боливии и даже Парагвая. Зажатая между девственным тропическим лесом и речкой Исаной, впадающей в живописную темноводную Риу-Негро, она отвоевала у джунглей несколько гектаров плодородной земли, где местные крестьяне выращивают свой маис, именуемый здесь по старинке «сара», а также сладкий корень сафи, напоминающий морковь, йуйу – по-нашему репу, клубни рассыпчатой папы и еще какие-то диковинные руру, что на древнем языке кечуа означает просто «плоды».

Больше всего на свете туземцы ценят пача, что значит покой, а также сытость – саксай. В единстве и борьбе этих двух противоположностей: природной лени и неуемного трудолюбия, особенно во время аймураи – периода сбора урожая – рождается их удивительный характер величавого и медитативного спокойствия, пронизанного состоянием куси, которое мы – европейцы – назвали бы просто счастьем. Да, они по-своему счастливы, эти неторопливые мудрые люди, которые уважительно побаиваются нас, и одновременно посмеиваются над нашей ученостью. Им чужды наши методы познания мира, но они допускают возможность их существования, словно давно уже открыли все тайны природы и теперь с любопытством наблюдают, как это делаем мы.

Вот уже две недели мы стоим здесь, совершая кратковременные маршруты по окрестностям Уарирамбы, стараясь пополнить коллекцию растений бассейна Амазонки, необходимую для исследований в области молодой перспективной науки генетики, такой нужной для нашего народного хозяйства. Приятно, черт возьми, осознавать себя на переднем рубеже исследований ВАСХНИЛ – еще бы, нашей-то пшенице да тропическую тучность и плодовитость – это ли не цель?!

Сегодня Николай Иванович сообщил нам, что мы, наконец, получили разрешение колумбийских властей на проведение исследований в междуречье Исаны и Инириды. Хорошая новость! А то ведь мы уже начали опасаться, что не успеем завершить работы до сезона дождей.

Вите Ковтуну и Густаву Хиппелю как самым молодым членам нашей экспедиции поручили взять на себя всю подготовку к семидневной вылазке, в ходе которой предстоит провести разведку и определить наиболее перспективные точки для дальнейшего детального изучения. Я вызвался помочь им. Уж очень по душе пришелся мне этот молодой пытливый немец, поражавший всех вокруг своим великолепным знанием испанского языка. Он быстро учился и схватывал все буквально на лету, чем вызывал заслуженное уважение. Да и веселый, но немного безалаберный аспирант из Киева оказался весьма толковым человеком. Однако за ними обоими нужен был глаз да глаз.

Наш проводник и переводчик Карлуш Роналду также подключился к работе. Добродушный бразильский индеец-метис, имя которого все стараются произносить на португальский манер, с энтузиазмом взялся проверять снаряжение, стаскивать к реке и грузить в лодки тяжеленные мешки с палатками, тюки с провизией, а также ящики с научным оборудованием, патронами и инструментами для земляных работ. Завтра на рассвете мы преодолеем водную границу между Бразилией и Колумбией и отправимся на рекогносцировку.

Странно, но в последние дни меня постоянно посещает некое волнующее предчувствие. Думается, девственные дебри Амазонки преподнесут нам еще немало сюрпризов и открытий.

* * *

Сергей тяжело вздохнул, отвел усталый взгляд от пожелтевших, испещренных мелким почерком, страниц старого полевого дневника и посмотрел в окно. В кабинете было тихо и темно, и лишь старая университетская лампа, стоящая на заваленном бумагами рабочем столе, немного слепила своим острым лучом желтовато-зеленоватого света. Ночная Москва, погруженная в чуткую полудрему обычно суетливой столицы, как ч