До востребования

Татьяна Петровна Крылова

После смерти Матвея Григорьевича его родные получают письмо, в котором говорится об оставленном наследстве. Библиотека – для дочери, деньги на покупку машины – для ее мужа, письма "до востребования" – для обеих внучек. Что же в этих письмах? И дождутся ли девушки того, что им действительно нужно?

"Здравствуйте, дорогие мои!

Так уж получается, что коли читаете вы это письмо, нет меня уже на этом свете. Впрочем, не должно вас это никак огорчать. Жизнь моя была долгой и счастливой. Как-никак, а 88 годков прожил я. Конечно, случались в жизни моей и невзгоды, но всякий раз они завершались, и новое счастье спешило ко мне погостить.

Было мне 34 года, когда родилась у нас с Марусечкой дочка. Ты – Валенька. Не разочаровала ты отца ни разу. Спасибо тебе и самые мои нежные пожелания.

Исполнилось мне 59 лет, когда стал я дедом. Ты родилась, Кристиночка. Обожал я тебя больше жизни. Ты взаимностью мне отвечала пока не пришла тебе пора взрослеть. Стала ты с юношами гулять, да так и не нагуляла ничего. Валенька говорила, что ты карьеру строишь. Да только пустое это. Семью создавать надо, а не глупостями заниматься. Расстроила ты деда. Не позволила правнуков понянчить. Ну, теперь это уже все не важно. Счастья тебе: полюби и полюбись, малютка моя.

Когда стукнуло мне 65, родилась у моей Валеньки еще одна дочурка. Ты, солнышко мое ненаглядное, Ульяночка. И ничто не отняло у меня твоей любви до самых последних моих дней. Ничего ты не просила никогда, ни на что ты никогда не жаловалась, а, значит, все у тебя есть. Спасибо тебе, милая, и пусть все у тебя по-прежнему будет.

Кроме счастья семейного улыбалось мне счастье и в иных делах. Спасибо добрым людям, была у меня всегда крыша над головой: то комната, то квартира. А как Ульяночка родилась, так и вовсе целый дом нам подарили. И стали мы в нем жить-поживать, да добра наживать. Сначала комнатку вторую, потом веранду пристроили. Печку переложили, второй этаж надстроили, крышу перекрыли. Имение загородное получилось – не иначе! Шумный был дом, хороший. А потом повылетали птенчики из гнездышка, и опустело оно. Не любо стало, не красиво, не дорого.

И все же ценность в нем есть. И ценность не малая!

В здравом уме и светлой памяти, посоветовавшись со знающими людьми, продал я этот дом, чтобы без меня за него дети мои не перессорились, внуки не разругались. Ибо дом не разделишь, а коли нет его – так все мое богатство разумно и легко ложится между всеми дорогими мне людьми. Ну, а чтобы вовсе облегчить вам задачу, написал я завещание и каждому отписал то, что более всего ему пригодится.

Ты, Валенька, уже не молода (ты прости меня, любимая, за правду горькую). Дети твои выросли, на ноги встали, кто как мог. Крыша над головой у тебя есть, денег – хватает (помню, сама ты так говорила). Потому оставляю я тебе свою библиотеку. Ты всегда на нее смотрела, да подойти боялась. А теперь бери, пользуйся, отца добрым словом вспоминай.

Мужу твоему, Валенька, оставляю я миллион рублей, чтобы смог он давнюю свою мечту осуществить – купить машину импортную. Пусть на дачу тебя катает, да ко мне как-нибудь завезет.

Все остальное свое богатство оставляю я любимым внучкам поровну. А чтобы не создать им неудобства в получении, наследство высылаю почтой 17 мая сего года. Спрашивайте на ваше имя письмецо до востребования.

На этом стоит, пожалуй, закончить, дорогие мои. Главное я сказал, остальное поймется, додумается.

Нежно целую вас всех, обнимаю. Дурного про вас никогда говорить не посмею. И вы старика уж не обижайте.

Всегда искренне ваш,

Матвей Григорьев"

Ульяна закончила читать письмо, и в комнате повисла напряженная тишина. Все собравшиеся – те самые люди, о которых говорилось в письме Матвея Григорьевича, – обдумывали услышанное на свой манер.

Валенька едва сдерживала слезы, прижавшись к плечу любимого супруга. Она всегда корила себя за недостаток внимания к отцу. А сейчас, после трогательных слов родителя, ей сделалось особенно тошно. Не прошло еще и недели, как позвонили ей соседи Матвея Григорьевича и сообщили о смерти старика и о предстоящих похоронах. А