40 дней

Иван Викторович Новохацкий

Спокойную и размеренную жизнь молодого парня по имени Антонио нарушает болезнь матери, для ее лечения он вынужден взять в долг крупную сумму денег. На возврат долга ему отпускается всего 40 дней. За этот временной промежуток случается ряд непредсказуемых и неожиданных событий, которые освящают детство Антонио и открывают перед ним новые перспективы. Трудности, влекущие за собой перемены, оказываются очень щедрыми на вознаграждение.

Иван Новохацкий

40 дней

Моей жене посвящается

В оформлении обложки использована фотография с https://pixabay.com/ по лицензии CCО.

Молодой парень стоял на коленях и видел свое отражение в небольшой луже крови перед собой. Кровь капала у него из носа маленькими каплями, они, сливаясь в одну размером с ладонь лужу, отражали его лицо. Небольшая комната была слабо освещена, а пол, где одна к другой сливались капли крови, был кафельным. Стоять на коленях было больно, но юноша чувствовал не только боль в ногах – все его тело было наполнено этим острым и неприятным чувством. Боковым зрением он видел людей вокруг себя. И за его спиной стояло несколько человек, которым, видимо, он и был обязан своим нахождением здесь. Голова парня сильно болела. Предприняв некоторые усилия и немного приподняв ее, он увидел перед собой мужчину. Мозг юноши нарисовал в воображении человека, одетого в черный классический костюм в вертикальную тонкую белую полоску и рубашку с расстегнутой верхней пуговицей, на ногах были туфли из крокодильей кожи, они отражали слабый свет лампы.

Человек, чей образ только что рассмотрел побитый юноша, подошел ближе и присел. Парень, стоящий на коленях, превозмогая боль во всем теле, хотел привстать, но почувствовал, что его руки сковывают металлические браслеты наручников. Ему удалось лишь немного выпрямиться и посмотреть внимательнее на сидящего перед ним человека. Это лицо он видел впервые. На нем были солнцезащитные очки с тонировкой стекол снизу вверх.

Парень, стоящий на коленях и скованный наручниками, был молод, в возрасте около 22 лет, с длинными чёрными волосами и на редкость серыми глазами, с грубоватыми чертами лица и с большой примесью испанской или даже каталонской крови. Находясь в столь неудобном и болезненном положении, он стал вспоминать, где он, что с ним и кто эти люди вокруг. Находясь в большой комнате, в дальнем углу которой очень слабо светила лампа, на холодном полу в окружении незнакомых людей, он не мог понять, что происходит. От жуткой боли по всему телу его мысли заволокло туманом – он не знал, что предпринять и, сделав еще одно усилие над собой, подумал, что это просто бандиты, которые хотят его ограбить Он молниеносно решил, что пусть заберут все и не трогают его, не придавая никаким жестоким мучениям. Физические силы юноши почти иссякли, и, ему казалось, что если еще одна капля крови коснется пола, то он, не выдержав боли и усталости, упадет на пол, следуя за ней.

Не допустив этого падения, может быть, умышленно, а может, случайно, мужчина лет 40 подсел ближе к заложнику. Несколько секунд он смотрел на парня сквозь полупрозрачные очки. Лицо его было в морщинах, и легкая щетина подчеркивала равнодушное отношение к своему внешнему виду. Почти посидевшие волосы говорили о том, что это человек, немало повидавший в жизни. За полупрозрачными очками скрывался тяжелый, проникающий взгляд, и не каждый из собеседников мог его переносить. Спокойный, взвешенный, в то же время холодный и тяжелый взгляд смотрел как бы не на человека, а проникал в него, в самые потаенные уголки души и сознания. Взгляд проходил сквозь одежду, кожу и сканировал мысли, настроение и чувства собеседника, а также его характер и с некоторой точностью слабые и сильные стороны. Попав под действие этого взгляда, некоторые люди не могли и даже не пытались лгать, т. к. это было в принципе невозможно: любые замыслы и нечистые помыслы во время беседы с этим человеком всплывали наружу чаще всего сами собой.

Юноша продолжал стоять на коленях, став еще жертвой пристального, пронзительного взгляда. Его язык болел, и говорить было очень трудно. Боль пронизывала всю го