Часть 1

Возрождение

Глава 1

Все персонажи – плод фантазии автора.

Любые совпадения случайны.

Голоса, чьи-то назойливые голоса звучат в голове. В виски настойчиво стучит какая-то мысль, но мечущийся в бреду человек не в состоянии уловить её сути. Кто он? Как его имя? И почему вокруг так темно?

В мозгу теснятся образы один страшнее другого: падают ряды скошенных автоматной очередью людей в белых, длинных балахонах, свистит топор, отделяя конечности и голову от распластанного на деревянном помосте тела. Мужчина стонет, мучимый этими видениями, и вдруг у лица его разверзается смердящая, усаженная несколькими рядами зубов пасть отвратительного монстра.

Человек хочет закричать, убежать, но не может двинуться с места: челюсти его сжаты, а конечности скованы невидимыми цепями.

«Я умер, – думает он, – умер и лежу в гробу. А это чудовище – вестник ада, который я заслужил. Но как? Что я натворил при жизни? И почему могу размышлять, если уже мёртв?»

Повязка, стягивающая голову, исчезает, руки освобождаются. Несчастный с воплями машет ими, отбиваясь от живого кошмара, но существо неожиданно мягко прихватывает зубами его кисти, и из раззявленной глотки доносится:

– Отец, успокойся. Всё хорошо, ты жив. Это я – Натон.

Натон? Кто такой Натон? Ах, да, ведь это его сын – гениальный учёный. Как он мог забыть?

Внезапно память пробуждается, и беспомощно жужжащая в голове мысль изливается в словах:

– Я Дитрих Штригель, – хриплым от долгого неупотребления голосом говорит мужчина, – бывший Верховный правитель свободного мира, а ныне писатель…

– Верно.

Дитрих открывает глаза и видит знакомое до мельчайшей чёрточки лицо.

– Тоша, – шепчет Штригель, – что со мной случилось?

Сын садится на край кровати и гладит отца по плечу.

– Тебе стало плохо, когда мы гостили у Прокудиных. Вернее, вам.

– Кому, нам?

– Твоему двойнику и тебе. Он был потрясён открывшейся ему истиной и умер на месте от инфаркта. Видимо, вы оказались некоторым образом связаны, потому что вскоре ты последовал за ним.

– Ах, да, – произносит Штригель, – я помню. Вспоминаю ещё, что Ниада очень сердилась.

– Она кидалась на тебя, как кошка, – хмыкнул Натон.

– Странно, – задумчиво сказал Дитрих, – что клон не знал о моём существовании. Неужели они с женой не читали беллетристику?[1 - Беллетристика – общее название художественной литературы в стихах и прозе.]

Натон пожал плечами.

– Ты же писал под псевдонимом.

– Да.

Помолчав, Дитрих поинтересовался:

– Его возродили?

Сын покачал головой.

– Увы. Совет решил, что одного Штригеля свободному обществу вполне достаточно. Ниада не осушает глаз…

– И я её понимаю, – печально отозвался мужчина, садясь и разминая конечности. – Как себя чувствует Грета?

– Очень нервничает. Мне позвать её?

– Конечно. Но сначала скажи, сколько мне лет, не хочу сюрпризов.

– Пятьдесят. Чтобы вы с женой соответствовали друг другу, я не стал останавливать развитие клона раньше.

– Ты, как всегда, всё продумал, – улыбнулся Штригель. – Для меня это не имеет особого значения, Генриетта будет желанна мне в любом возрасте, но молодой мужчина рядом с далеко не юной женой со стороны выглядел бы странно.

– Именно этот нюанс я и учёл, – с улыбкой ответил Натон.

И крикнул:

– Грета, входи.

Вбежавшая в палату женщина кинулась к мужу.

Через некоторое время, когда они сидели и разговаривали, в комнату заглянула встревоженная лаборантка – жена Натона.

– Тоша, – испуганно сказала она, – к Дитриху правительственная делегация. Пустить?

Мужчина вопросительно посмотрел на отца.

– Справишься? – спросил он.

Тот рассмеялся.

– Конечно. Я вернулся к жизни полным энергии.

Учёный кивнул, и вскоре в комнате появились пятеро человек, возглавляемых одряхлевшим Евлапом. Натон с женщинами собирались уйти, но чиновник остановил их.

– Вы, как представители семьи гражданина Штригеля, можете присутствовать при переговорах, – сказал он.

– Как официально, – нарочито весело произнёс Дитрих, глядя другу в глаза.

Евлап нервно улыбнулся.

– Сейчас я – официальное лицо. Правительство уполномочило нас сделать предложение, которое, как мне кажется, тебя заинтересует.

Он пред