Планетарное человечество: на краю пропасти

Александр Васильевич Кацура

Александр Николаевич Чумаков

Иван Иванович Мазур

Можно ли рассчитывать на исторически живое, деятельное и творческое будущее для планетарного человека? Этот простой до наивности вопрос на деле является самым главным и острым в наши дни. Будущее повисло над нами грозным вопросительным знаком. Уже нельзя игнорировать того, что пересеклись два противоречивых момента планетарного масштаба: с одной стороны, рост технической и экономической мощи человечества, породивший множество глобальных проблем, требует адекватных решений; с другой, региональная и местная нестабильность, вспышки национализма, локальные войны, идеологические и конфессиональные распри, отсутствие заметного нравственного и культурного прогресса лишь усиливают экономическую и социально-политическую напряженность. Что в этом принципиальном противостоянии окажется более весомым и значимым? Чем будет определяться истинное предназначение человека, какова будет поступь истории уже в ближайшем будущем, притом что счет пошел уже на десятилетия?

А. В. Кацура, И. И. Мазур, А. Н. Чумаков

Планетарное человечество: на краю пропасти

Блажен, кто посетил сей мир в его минуты роковые…

Фёдор Тютчев

[битая ссылка] ebooks@prospekt.org

Будет ли завтра? (вместо вступления)

Мы стоим перед угрозой серьезного кризиса. Мы уже не можем попросту ждать событий и терять время… пока еще есть надежда…

    Эрих Фромм

Сократу и Платону было хорошо, они имели право философствовать безмятежно – перед ними расстилалась историческая перспектива минимум в две с половиною тысячи лет. Античные ритмы жизни никуда не торопили. Почти столько же впереди было у Сенеки и Эпиктета. Неплохо мыслилось и Копернику с Галилеем – толща времен в половину тысячелетия перед ними определенно лежала. Не то чтобы они это знали. Нет. Скорее всего, они об этом просто не задумывались. Они интуитивно ощущали расстилавшееся впереди бескрайнее будущее. Они были ему рады. Оно их вдохновляло. Именно для него они творили. И этого было достаточно для великого спокойствия духа. Для них человечество было бессмертным. Равно как и Вселенная. Естественная временная перспектива их взгляда уходила в туманную бесконечность, полную ожиданий и надежд. Этому не препятствовало унаследованное от древних представление о круговороте времен. Размышляя о времени, о его цикличности, об исторических возвратах, они никогда не упускали из виду вечность. Это сообщало их чувствам и их интеллекту необоримую философскую невозмутимость. Эсхатологические учения о конце космоса и истории, представления о втором пришествии, а также отдельные эксцессы, связанные с паническим настроением толп, ожидавших конца света при приближении символических дат (например, тысячного года по юлианскому календарю), на настроение больших умов особого влияния не оказали.

В эту общность можно добавить очень многих мыслителей и ученых – Блаженного Августина и Фому Аквинского, Николая Кузанского и Френсиса Бэкона, Эразма Роттердамского и Рене Декарта, Бенедикта Спинозу и Исаака Ньютона, Иеремию Бентама и Георга Гегеля… Впрочем, были и такие тонко организованные и одновременно болезненно чувствительные умы, которые беспокоились о хрупкости и ненадежности вечности и бытия, доводя себя до крайнего нервного напряжения, порою без видимых оснований – Паскаль, Беме («Бог как пропасть»), Мальтус, Шопенгауэр, Кьеркегор, Достоевский, Ницше, Шестов, Кафка, Унамуно, Камю…

А что сегодня?

Сколько впереди? Какова дистанция исторического времени, которую предстоит пройти человеку?

Хотелось бы – пусть интуитивно, без особых доказательств – ощущать впереди новые столетия расцвета нашей жизни и культуры, тысячелетия, да хоть миллионы. Почему бы не считать, что мощи человеческого интеллекта, размаху его достижений, глубине его упований нет видимого предела? Как было бы славно быть уверенным в этом. Однако сегодня, когда объективно текущие процессы глобализации набирают, несмотря на острые противоречия, все более осязаемые темпы, многое радикально изменилось – и не только в области философского осознания, но и в