Виолончель

Со смычком вспорхнула рука,

Вы на краешек стула присели,

Чуть коленями тронув бока

Вашей старенькой виолончели.

Вы меня захватили в плен,

Мне не выйти из этого зала,

Я в оковах Ваших колен

Предсказуемо оказалась:

Ах, зачем я смотрела на Вас,

Вашей чудной игрой восхищаясь,

Под прицел ослепительных глаз,

Как девчонка, опять подставляясь!

В этом зале с лепным потолком

Вы, вполне в соответствии с ролью,

Проводя мне по горлу смычком,

Выпускаете звуки на волю.

И пока мне хватает силы,

Я сказать Вам хочу: во-первых,

Вашу лучшую пьесу, милый,

Вы сыграли на моих нервах.

А ещё я скажу чуть слышно,

Что люблю Вас на самом деле…

Что любви не бывает выше,

Чем у старой виолончели.

Молитва

И глядя, как в море рушатся скалы Дувра,

Я понимаю, как, всё-таки, это глупо —

Просыпать с одной молитвой каждое утро:

Пусть над ним всегда сияет небесный купол.

Пусть среди ураганов, засух, смертельных ливней,

Между молний, бьющих повторно в одну воронку,

Он пройдет безмятежно своею походкой львиной,

И пускай никто не стреляет ему вдогонку.

Пусть на сердце его любовь не оставит шрамов,

Если только это в жизни людской возможно.

Пусть всегда здорова и счастлива будет мама —

Для Тебя же, Господи, это совсем не сложно.

…Время в белые скалы яростно бьёт волнами,

Время крошит тела и души неотвратимо.

Только, что бы ни было дальше со всеми нами,

Упрямо прошу: пусть он останется невредимым.

Два билета в партер

Ни цветов, ни фаты, ни гостей, ни колец, ни объятий

Мне не нужно – зачем! – пусть шаги твои будут легки.

Для тебя сберегу я просто зелёное платье

И два места в партере у берега тихой реки.

Соловей увертюру начнет, наши пальцы сплетутся случайно,

В белых пачках над тёмной водой поплывут облака.

Тростниковая дудочка ветра заплачет печально,

Всё о том, что любовь бесконечна, а жизнь коротка.

А наутро тебя унесёт серебристая птица…

Отпущу. На прощанье касаясь губами щеки,

Я тебя не спрошу – не захочешь ли ты возвратиться,

Лишь на память отдам два билета в партер у реки.

Пряха

Старуха, что пригрелась у огня…

Спокойная и мирная картина.

Лишь в воздухе, тихонечко звеня,

Подрагивает нитей паутина.

Ты смотришь зачарованно в огонь —

Столетья проплывают над тобой.

Обрывки мифов и забытых снов

Хранят о древних Пряхах предсказанья,

Что нити наших взглядов, жестов, слов

Сплетают в нить по своему желанью.

Тихонько прислоняюсь к косяку —

Не помешаю и не помогу.

Танцует нить, под пальцами скользя,

В ней пряди глупостей, покрытые патиной,

И редким золотом – хорошие друзья,

И тусклый блеск всемирной паутины.

Слежу внимательно за ловкою рукой —

Мне показалось, или там мелькнул покой?

Широкий солнца луч упал в окно,

И заиграли старые обноски.

Тяжёлым занавесом стало полотно,

И сценою – источенные доски.

А он, играя, глянул мне в глаза —

И будто что-то важное сказал.

Моей судьбы дешёвенькая нить

Вдруг засияла яркой канителью,

Ты, Пряха, этого не можешь изменить,

Как не исправить прошлого плетенья.

Одно прошу: хотя б в конце пути

Вплети его, пожалуйста, вплети!

«Перекрестье ключиц – словно центр мишени…»

Перекрестье ключиц – словно центр мишени

С бьющимся в глубине пульсом.

Попасть – точно.

Принять решенье,

Считая только одни лишь плюсы.

Или прижаться губами… в десятку.

Закрыть глаза.

Позабыть дышать.

И не смей меня призывать к порядку.

Мне не нужно уже ничего решать…

Выстрел

Выстрел в сердце. Навылет. В упор.

Почему я дышу до сих пор?

Что кричать, если нет слов?

Это смерть – или это любовь?

Респектабелен неотразимо.

Смотрит ласково. Смотрит мимо.

Улыбнётся, ломая бровь:

«Не уверен, что это любовь.»

Повернувшись, уходит прочь,

Оставляя на сердце ночь,

Погружая вселенную в мрак…

Я не знала, что будет – так.

Как Алиса

Как Алиса, смотрящая в сказочный сад,

Я гляжу на тебя из слепого окошка.

Мне к тебе не попасть… Разве ты виноват,

Что сквозь это окно не пролезет и кошка!

Может быть через тысячу прожит