Все, кого мы убили. Книга 1

Олег Алифанов

1830 год. Выпускник Московского Университета Алексей Рытин получает от Общества Древностей предложение отправиться в Святую Землю. В пути его настигает предписание проследовать в имение князя Прозоровского, где при осушении болот были обнаружены некоторые древности. Следуя вопреки голосу разума движениям души, он оказывается втянутым в расследование ужасного преступления длиною в века – историю, перепутавшую древний миф, научную конкуренцию, грабителей курганов, тайное общество и сердечную страсть к дочери князя.

В результате злоключений он становится незаконным обладателем загадочного артефакта – скрижали с древними письменами, как-то связанными с легендой о последней битве, затрагивающей три части света. Алексей угодил в центр чьей-то старинной борьбы, он догадывается, что путь его и находки не случайны; будучи ученым, он отвергает всякую мистическую сущность событий, но как человек верующий, не может не чувствовать, что события выходят за рамки объяснимых физическими формулами.

Сюжет развивается на фоне «восточного вопроса» и исторических реалий периода 1830 – 1835 гг.

Олег Алифанов

Все, кого мы убили. Книга 1

Историко-приключенческий роман с элементами конспирологии и мистики

Ныне, когда сочтены уже дни мои, помолившись усердно Иоанну Дамаскину, чьим пером неизменно вдохновляюсь и которому не дерзаю подражать в скромных трудах своих, решил я доверить бумаге историю, сделавшую меня таким, каким стал я тому сорок лет и остаюсь по сию пору.

По малолетству счастливо избежав событий междуцарствия (ибо в силу вспыльчивого характера моего, не будь я юн, то непременно случилось бы мне стоять на Сенатской площади), спустя без малого четыре года, с отличием окончил я Московский Университет, где наряду с прочими науками слушал курс археологии и истории изящных искусств блистательного профессора Снегирёва. Всё время учёбы снедавшая меня страсть к путешествиям перемежалась с любовью к архивным изысканиям, так что немало дней провёл я в дороге, объезжая монастыри с Калайдовичем и Строевым, едва не сходя с ума от радости открытия дел давно забытых соборов и слушая вдохновенные речи о Холопьем городке и значении камня тмутараканского.

Поступив служить в канцелярию Дворцового Ведомства в чине коллежского асессора, вскоре получил я лестное предложение от Общества Истории и Древностей Российских при любезном моём Университете отбыть в экспедицию по Святой Земле и окрестностям её. Надо ли описывать восторг молодого человека, грезившего деятельностью в отдалённых краях, о которых зачитывался он ещё недавно!

Всего более воспламеняла меня мысль, что стану я одним из первых в числе гражданских лиц, кои посетят беспрепятственно благословенные земли сии, сношения с которыми оказались прерваны на долгие девять лет, и находившиеся попущением Божиим под властью беспокойного южного соседа нашего.

К слову сказать, лишь упомянутая мною чрезмерная нервозность являлась единственной причиной, по которой избрал я статское, а не военное поприще – то самое, которое помогло моим решительным сверстникам гораздо ранее осуществить мечты к перемене мест как по морю, с контр-адмиралом Гейденом, так и кавалерийским манёвром, с прославленным баловнем судьбы Паскевичем.

Не стану утруждать никого подробными описаниями моего непримечательного прошлого и истории своей семьи, ибо рассказ мой и без того не краток. Скажу лишь, что матушка моя, женщина набожная и благочестивая, ни минуты не сомневалась в благополучном исходе упомянутого предприятия и, складывая в дорогу вещи, радовалась моему поручению более меня самого, попутно решительно отвергая все осторожничанья братьев и сестёр, собравшихся в урочный час в нашем уютном домике на Остоженке.

Так или иначе, дав скорое согласие и будучи вызван в Санкт-Петербург с целью принятия депеши от Его Величества для Иерусалимского в Константинополе патриарха, я справил паспорт на свободный проезд в Османскую Империю у Военного генерал-губернатора Петра Кирилловича Эссена, и присоединился к паломникам. Среди них более всех сдружился я с неким Стефаном, бывшим со мною на выс