Развалины Альмодаварские
Фаддей Венедиктович Булгарин
«Пламя войны и раздоров опустошало Испанию; народ Испанский боролся с могуществом Наполеона. Кровавый след среди пепелищ знаменовал путь победы, сопровождаемой местью и отчаянием. Тысячи иноплеменников из всех концов Европы толпились на сем поприще славы и гибели: немногие участвовали сердцем в великом замысле порабощения великодушного народа – и сражались. Звание воина требует одного повиновения…»
Фаддей Булгарин
Развалины Альмодаварские
Пламя войны и раздоров опустошало Испанию; народ Испанский боролся с могуществом Наполеона. Кровавый след среди пепелищ знаменовал путь победы, сопровождаемой местью и отчаянием. Тысячи иноплеменников из всех концов Европы толпились на сем поприще славы и гибели: немногие участвовали сердцем в великом замысле порабощения великодушного народа – и сражались. Звание воина требует одного повиновения.
Небольшой отряд Французов находился в Альмодаваре, на пути из Сарагосы в Мадрид. При каждом пристанище чужеземных войск, окрестные жители собирались вооруженными толпами, как пчелы вокруг разоряемых ульев, и старались всеми средствами вредить нарушителям своего спокойствия. В то время слышно было, что отчаянные Гверильясы, из отряда жестокого Эмпесинадо, бродили вокруг Альмодовара и выжидали кровавой добычи. Надлежало остерегаться, мы были вооружены день и ночь; бдительная стража охраняла все входы в город; подзорные отряды конницы беспрестанно разъезжали по окрестностям.
В один из ночных разъездов, я остановился отдохнуть у подножия утеса, на котором возвышались развалины древнего замка, разрушенного, по преданиям, Маврами. Любопытство повлекло меня на вершину утеса. Ночь была тихая: луна ярко светилась на темном небе и серебрила оконечности седого здания, которое с противоположной стороны бросало длинные, черные тени. Если б я был поэтом, то эти серые камни назвал бы остовом событий. Густые каштановые деревья осеняли одну сторону замка; у подножия утеса протекал ручей, а за ним простиралась необозримая равнина, которая при свете луны зеленелась на близком расстоянии и вдали скрывалась во мраке ночи, как скрываются прелести Испанских красавиц под их черными мантильями. Мои уланы отдыхали на мураве, завернувшись в плащи и держа лошадей за повод. Флюгера пик, воткнутых в землю, не шевелились от ветра. Я в задумчивости побрел к развалинам. В моем воображении мелькали тысячи образов, и воспоминания старины оживлялись в присутствии безмолвных её свидетелей. Протекло шесть веков, думал я, как Испанская кровь лилась на этой равнине, как Мавры дикими воплями торжествовали победу, и Испанцы оплакивали смерть мужественного Альфонса VII и короля Аррагонского. Может быть, во время кровавой сечи, прелестные обитательницы этого замка, с ужасом взирали из решетчатых окон на погибель своих рыцарей и с отчаянием ожидали смерти или плена. Несчастная страна! И теперь чужеземец с презрением попирает ногами остатки твоей священной старины: неутомимые кони северных степей пасутся на ароматных твоих лугах, и гибельная пика из мрачных и хладных лесов надвислянских водружена в землю, произращающую лимон и оливу; твой шелк развевается на её древке.