Апология

Луций Апулей

«Апология» Апулея свидетельствуют о хорошем знании риторики, об остроумии, ловкости и искусном владении языком. Композиция «Апологии» как речи, действительно произнесенной в суде, достаточно ясна и прозрачна, хотя несколько отклоняется от традиционной схемы. Конечно, едва ли можно думать, что она была произнесена именно в той стройной, полностью обработанной форме, в какой она была выпущена в свет, однако она написана в общем довольно простым языком, мысли, выраженные в ней, не замаскированы излишне изощренной формой и одна тема четко отделена от другой

Апулей

Апология, или Речь в защиту себя самого от обвинения в магии

1. Я право же был уверен и считал несомненным, Максим Клавдий[1 - Клавдий Максим – римский проконсул, управлявший провинцией Африкой в промежутке между 155 и 158 гг. н. э.] и члены совета[2 - Члены совета – нечто вроде присяжных заседателей, имевших, однако, только право совещательного голоса. Члены совета при наместнике провинции были частично лица из свиты проконсула, привезенные им из Рима, частично местные жители, имевшие права римского гражданства.], что Сициний Эмилиан[3 - Сициний Эмилиан – брат первого мужа Пудентиллы, жены Апулея.], старик, известный своим безрассудством, за недостатком действительных улик наполнит одной только бранью свое обвинение против меня, с которым он выступил перед тобою прежде, чем сам его хорошенько обдумал. Разумеется, обвинить можно и невинного, но уличить – только виновного. Полагаясь в особенности уже на одно это, я рад, клянусь богом, что мне представились удобный случай и возможность перед таким судьей, как ты, доказать незапятнанность философии людям, в ней не сведущим, и добиться собственного оправдания, хотя эти лживые обвинения и были на первый взгляд весьма серьезны, а их неожиданность еще осложнила защиту. Ведь, как вы помните, прошло лишь четыре или пять дней с того момента, как я, ни о чем не подозревая, явился в суд для ведения дела моей жены Пудентиллы против Граниев [4 - По-видимому, какой-то гражданский иск, касавшийся вопросов собственности.] – и тут-то адвокаты Эмилиана с бранью набросились на меня и принялись обвинять в преступных занятиях магией [5 - Занятия магией с преступными целями запрещались под страхом смертной казни уже в законах XII таблиц. Позже это запрещение неоднократно повторялось в разных формах (отдельные законы, постановления сената и т. д.).], а под конец – в убийстве моего пасынка Понтиана. Понимая, что их цель – не столько разбор дела в суде, сколько личные нападки и скандал, я и сам потребовал от них возбудить против меня обвинение и неоднократно повторил это требование. Вот тогда-то Эмилиан, видя, что и ты сильно возмущен и что приходится от слов перейти к делу, потерял свою самоуверенность и стал искать какого-нибудь способа скрыть свое безрассудство.

2. Так вот, как только он обнаружил, что вынужден письменно подтвердить обвинение [6 - Если дело принималось к производству, секретарь суда составлял по определенной форме изложение обвинения, которое обвинитель должен был подписать. Отказавшись подтвердить письменно свое предварительное заявление, в котором Апулей обвинялся в убийстве, Эмилиан выдвигает новое обвинение – преступные занятия магией.], он тут же забыл о сыне своего брата Понтиане, убитом, как вопил он незадолго до этого, мною. Он вдруг перестал говорить о смерти своего юного родственника. А чтобы не подумали, что он вовсе отказывается подписать такое серьезное обвинение, Эмилиан выбрал, как основу для него, одну только клеветническую жалобу на занятия магией: кричать об этом легко, но доказать – значительно труднее. Да и того он не осмеливается сделать открыто, а на следующий день подает жалобу от имени моего пасынка Сициния Пудента, совсем еще мальчика, и прибавляет, что берет на себя защиту его интересов в суде. Новый прием – наносить удар чужой рукой (для того, разумеется, чтобы, прикрываясь юностью Сициния Пудента [7 - Сицинию Пуденту было около 16 лет.], не понести наказания за клевету). Когда ты, Максим, с необычайной проницательностью подметил это и потому вновь приказал ему подде