Метаморфозы

Публий Овидий Назон

Эксклюзивная классика (АСТ)

Поэма «Метаморфозы» – самое значительное, яркое и эффектное произведение Овидия, над которым он работал шесть лет. Звонким, чеканным слогом поэт пересказывает удивительные истории греческих и римских мифов, в которых люди – волей, карой или милостью богов – превращаются в животных и растения, камни и звезды.

Овидий

Метаморфозы

Книга первая

Ныне хочу рассказать про тела, превращенные в формы

Новые. Боги, – ведь вы превращения эти вершили, —

Дайте ж замыслу ход и мою от начала вселенной

До наступивших времен непрерывную песнь доведите.

Не было моря, земли и над всем распростертого неба, —

Лик был природы един на всей широте мирозданья, —

Хаосом звали его. Нечлененной и грубой громадой,

Бременем косным он был, – и только, – где собраны были

Связанных слабо вещей семена разносущные вкупе.

Миру Титан никакой тогда не давал еще света.

И не наращивала рогов новоявленных Феба,

И не висела земля, обтекаема током воздушным,

Собственный вес потеряв, и по длинным земным окоемам

Рук в то время своих не простерла еще Амфитрита.

Там, где суша была, пребывали и море и воздух.

И ни на суше стоять, ни по водам нельзя было плавать.

Воздух был света лишен, и форм ничто не хранило.

Всё еще было в борьбе, затем что в массе единой

Холод сражался с теплом, сражалась с влажностью сухость,

Битву с весомым вело невесомое, твердое с мягким.

Бог и природы почин раздору конец положили.

Он небеса от земли отрешил и воду от суши.

Воздух густой отделил от ясность обретшего неба.

После же, их разобрав, из груды слепой их извлекши,

Разные дав им места, – связал согласием мирным.

Сила огня вознеслась, невесомая, к сводам небесным,

Место себе обретя на самом верху мирозданья.

Воздух – ближайший к огню по легкости и расстоянью.

Оных плотнее, земля свои притянула частицы.

Сжатая грузом своим, осела. Ее обтекая,

Глуби вода заняла и устойчивый мир окружила.

Расположенную так, бог некий – какой, неизвестно —

Массу потом разделил; разделив, по частям разграничил —

Землю прежде всего, чтобы все ее стороны гладко

Выровнять, вместе собрал в подобье огромного круга.

После разлил он моря, приказал им вздыматься от ветров

Буйных, велел им обнять окруженной земли побережья.

После добавил ключи, болота без края, озера;

Брегом извилистым он обвел быстроводные реки,

Разные в разных местах, – иные земля поглощает,

К морю другие текут и, дойдя, поглощаются гладью

Вольно разлившихся вод, и скалы им берегом служат.

Он повелел разостлаться полям, и долинам – вдавиться,

В зелень одеться лесам, и горам вознестись каменистым.

Справа пояса два и слева столько же неба

Свод обвели, и меж них, всех прочих пламенней, пятый.

Сводом объятую твердь означил умысел бога

Точно таким же числом: земля – с пятью полосами.

На серединной из них от жары обитать невозможно.

Две под снегом лежат глубоким, а двум между ними

Бог умеренность дал, смешав там стужу и пламень.

Воздух вплотную навис над ними; насколько по весу

Легче вода, чем земля, настолько огня он тяжеле.

В воздухе тучам стоять приказал он и плавать туманам,

И разражаться громам, смущающим души людские,

Молниям он повелел и ветрам приносить охлажденье.

Но не повсюду владеть позволил им мира строитель

Воздухом. Даже теперь нелегко воспрепятствовать ветрам,

Хоть и по разным путям направляется их дуновенье,

Весь наш мир сокрушить. Таково несогласие братьев!

Эвр к Авроре тогда отступил, в Набатейское царство,

В Персию, к горным хребтам, озаряемым утренним светом.

Запад и те берега, что солнцем согреты закатным,

Ближе к Зефиру, меж тем как в Скифию и в Семизвездье

Вторгся ужасный Борей; ему супротивные земли

Влажны всегда от туманов сырых и дождливого Австра.

Сверху же, выше их всех, поместил он веса лишенный

Ясный эфир, никакою земной не запятнанный грязью.

Только лишь расположил он всё по точным границам, —

В оной громаде – слепой – зажатые прежде созвездья

Стали одно за одним по всем небесам за