Несъедобный ужин
Теннесси Уильямс
Теннесси Уильямс
Несъедобный ужин
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Миссис Баумен (Куколка).
Арчи Ли Баумен.
Тетя Роз.
Сборный дом в городке Блу-Маунтин, штат Миссисипи. Стены его выцвели и приобрели зеленовато-серый оттенок, вверху, под крышей, – темные потеки; контуры здания – несимметричны. На сумеречном небе – розовые пятна заката, предвещающие непогоду; по-кошачьи жалобно воет ветер.
В глубине сцены, за верандой в центре двора, – большой розовый куст; в красоте его есть нечто зловещее. Действие начинается музыкой, напоминающей прокофьевскую и создающей гротесково-лирическое настроение. Затем, прерывая музыку скрипом ржавых петель и запоров, открывается дощатая дверь.
Появляется миссис БАУМЕН, прозванная в семье КУКОЛКОЙ. Это крупная вялая женщина, но полнота ее не наводит на мысль о мягкости, а глупость на снисходительность. В укладке ее блестящих черных волос, в платье из пурпурной ткани и тяжелых медных украшениях есть что-то, заставляющее вспомнить Древний Египет. Из дома, причмокивая и высасывая из зубов застрявшую в них пищу, выходит АРЧИ ЛИ БАУМЕН. Это крупный мужчина с нездоровым, белым как мел, лицом и обрюзгшей фигурой.
Диалог между Куколкой и Арчи Ли должен вестись ровным тоном, а фразы их звучать монотонно, как пародия на хоровое заклинание; отдельные пассажи желательно делить на строфу и антистрофу в соответствии с движением Куколки взад и вперед по веранде.
Арчи Ли. Раньше старуха хорошо кормила, а теперь разучилась. В последнее время стол у нас ни к черту.
Куколка. Что правда, то правда, Арчи Ли. Не стану спорить.
Арчи Ли. Овощи, если их отварить с соленой свининой да подержать на огне, пока она не станет нежной, – очень недурная еда. Но если их вывалить на тарелку полусырыми, не проварив как следует, этого и свиньи есть не станут.
Куколка. Овощи испортить нелегко, но старуха умудрилась таки это сделать.
Арчи Ли. Как же это она?
Куколка (медленно и презрительно). Да очень просто. Продержала их на плите около часу, а потом говорит, что они никак не закипят. Я иду в кухню и вижу – плита холодная, как камень. Старая дура забыла развести огонь. Подзываю ее и говорю: «Тетя Роз, я, кажется, поняла, почему овощи не кипят». «Ну и почему?» – спрашивает. «Да, наверно, потому, – отвечаю, – что плита не затоплена».
Арчи Ли. А она что?
Куколка. Закинула голову назад и давай кудахтать: я-то думала, что моя плита топится. А я-то думала, что мои овощи давным-давно кипят». Вечно у нее «мое» да «мои»: моя плита, моя кухня, мои овощи. Она тут все своим считает.
Арчи Ли. У старухи, наверно, мания величия начинается.
Из дома доносится тоненький голос – кто-то пронзительно смеется.
С чего это она опять раскудахталась?
Куколка. А я почем знаю? Наверно, хочет показать, что у нее хорошее настроение.
Арчи Ли. Такие штучки чертовски надоедают.
Куколка. Это так действует мне на нервы, что я готова убежать из дому без оглядки и выть от тоски. А упряма она до чего! Настоящий мул!
Арчи Ли. Можно быть упрямым и все-таки уметь варить овощи.
Куколка. Где уж их сварить, если она так упряма, что не хочет даже взглянуть, затоплена ли плита.
Арчи Ли. А зачем ты пускаешь ее на кухню?
Куколка. Раздобудь мне негра, и я ей носа не дам туда сунуть.
Дощатая дверь, скрипя, отворяется, и на веранду выходит ТЕТЯ РОЗ.
Запыхавшись, – добраться сюда с кухни стоило ей немалых усилий, – она прислоняется к столбу веранды и переводит дух. Ей лет восемьдесят пять; она из тех старушек, которые походят на маленьких белоголовых обезьянок. На ней серое ситцевое платье, ставшее слишком просторным для ее ссохшейся фигуры.
Спазмы, постоянно сжимающие ей грудь, вынуждают ее то и дело разражаться глупым смехом. Супружеская пара на веранде не обращает на старушку внимания, хотя та весело улыбается и кивает обоим.
Тетя Роз. Я принесла свои ножницы. Завтра воскресенье, и я не допущу, чтобы мой дом остался в праздник без цветов. К тому же, если розы не срезать, они все равно облетят – сегодня ветрено.
Куколка нарочито зевает. Арчи Ли громко чмокает, высасывая пишу из зубов.
Куколка (давая выход своему раздражению). Пе