Тринадцать способов умереть
Валерий Рощин
Все же боевикам удалось сбить их вертолет. Так боевой вертолетчик Максим Скопцов оказался в чеченском плену, и более того, стал рабом на плантации конопли. Но он настоящий профи и владеет секретами новейших боевых машин. Так что грузинская разведка уже вплотную заинтересовалась им. Но, похоже, она не дождется никаких секретов. Группа спецназовцев подполковника Барклая уже идет на помощь Максиму. Когда-то Скопцов спас жизнь Барклаю, а долг платежом красен…
Валерий Рощин
Тринадцать способов умереть
Способ первый
1-2 сентября
Каким образом его будут лишать жизни, он не знал, но глубоко внутри тлел уголек надежды, что произойдет это быстро и без мучений. Смерть всегда казались ему далеким, неправдоподобным событием – с кем угодно, только не с ним! Да вот, поди ж ты, столкнулся нос к носу и приходится теперь терзаться, обливаясь холодным потом…
Вот, скажем, выстрел в затылок. Из пистолета. И неожиданно. Данный способ, пожалуй, выглядел самым предпочтительным, гуманным…
В крайнем случае – острым ножом по горлу. Как это у них делается?.. Судя по рассказам сослуживцев: кто-то подходит сбоку, хватает за волосы, запрокидывает голову назад и… Конечно, придется с минуту помучиться, пока молодое тело выплеснет пару литров крови, и угасающее сознание перестанет ощущать боль.
Однако жуткие истории, поведанные ранее товарищами, настойчиво предсказывали другой – жестокий и кошмарный конец. Поговаривали, будто могут отрезать голову; забить до смерти палками или прикладами; а того хуже – распоров брюхо, медленно дергать за кишки, скармливая их голодным собакам…
Ранним утром пленный младший сержант тяжело поднялся с собранного вороха грязной соломы – уснуть этой ночью так и не довелось, подошел к крохотному оконцу, устроенному рядом с входом в каменную, кособокую лачугу и с тоскою наблюдал за намазом – пятой молитвой на восходе солнца. Чечены в фесках, тюбетейках, армейских кепках стояли на коленях и простирали ниц под тонкий голосок местного отрядного муэдзина. Глядя на слаженное действо, он и сам не заметил, как завязал разговор с богом. С каким – не ведал, потому что никогда не заглядывал в культовые храмы, ни разу всерьез не задумывался: верит ли? Не знал ни единой молитвы, да и Господа поминал только всуе…
Он просил о снисхождении, вымаливал чудесное спасение, но понимал: жизнь висит на тонком волоске и сколь долго еще провисит – зависит от людей, отбивающих сейчас поклоны Аллаху. А конкретно от командира отряда боевиков – неопрятного сорокалетнего мужика с колючими, злыми глазками; с двумя седыми прядками, затерявшимися в густой черной бороде.
Трое суток назад амир по прозвищу Араб прилюдно объявил вердикт: казнить русского сержанта на рассвете сегодняшнего дня. Весь отпущенный срок сержант не терял присутствие духа: прислушивался к каждому звуку – не летит ли вертолет, не урчат ли бэтээры, не стреляет ли поблизости пехота, штурмуя этот лесистый взгорок. Вряд ли командование знало о его несчастье, да и знало б – не поспешило бы спасать. Но вдруг затеют операцию по уничтожению банды или захвату известного главаря?! Или пилоты парочки патрульных вертушек случайно зацепят взглядами расположенный на склоне лагерь?..
Эх, ему бы только один маленький шанс! Уж он бы точно его не упустил!..
И вот наступило сегодняшнее, злосчастное утро.
«Неужели с той проклятой минуты, когда Араб объявил о предстоящей казни, ничего не изменилось? Может быть, он передумал?.. Или позабыл о своем намерении?..» – в тайне надеялся молодой пацан.
Муэдзин замолчал, намаз окончился, мужчины поднялись с колен и стали расходиться. На крохотном пустыре перед лачугой сделалось тихо, обыденно, как и в предыдущие дни. Лишь одинокий страж, привалившись спиной к неровной каменной стене между оконцем и дверью, монотонно напевал национальный мотив…
«Забыли!.. – осторожной искоркой промелькнула радостная догадка. – Или решили помиловать! Чтоб получить выкуп или обменять!.. Такое ведь раньше тоже случалось».
Тяжесть тревоги постепенно вытеснялась хрупким предчувствием удачи. Пожалуй, самой огромной, великой удачи в его