Владычица Рима
Тамара Мизина
Римские легионы покоряют Европу. Рушатся царства, слетают короны… И только горстка греческих «дикарей» – всего один город и с десяток деревень – не склоняет голову перед Вечным Римом.
Предводительницу сопротивления враги называют Старухой, а друзья Колдуньей. Откуда она родом и почему войска идут за нее на смерть – никому неизвестно.
Взятый в плен знатный патриций Валерий Гальба оказывается в лагере греческих патриотов и начинает понимать: расчетливый и мощный Рим может спалить огнем всё вокруг, но не сможет сделать рабами людей, которые любят. Любят родину и свободу.
Тамара Мизина
Владычица Рима
…И все-таки есть за ней что-то. Не легионы, не победы, нет. За ней есть вера людей. Вера в слабую женщину, ни разу не унизившуюся и ни разу не унизившую, вера в знахарку, не раз побеждавшую смерть, вера в «самую лучшую гадалку в мире», чьи добрые слова всегда сбываются.
Потому-то и торопятся вслед за ней мужчины, сжимая тяжелые дубины – единственное их оружие. Мужчины, которые идут биться за то, чтобы добытое их руками оставалось у них. За свое, за себя. А поспеть за ней нелегко. Мужчины бегут, задыхаясь и глотая горячий воздух. Если слаб – отстань, возвращайся. Но никто не отстает. Стыдно отстать от женщины.
Пролог
167-й год до н. э.
«Было», – как старая бумага шелестит песок, стекающий с гребней барханов. «Не было», – шепчет ветер, листая песчаные страницы. «Было», – и потянулась по песку строчка следов. «Не было», – ветер старательно затирает отметки на песчаной глади. «Было!» – и сдвинувшийся бархан обнажает отполированный песчаными вихрями костяк. Было или не было?
Величие, отвага, подлость. Что это? Давняя быль или мираж?
Империя Александра, рассыпавшаяся от малейшего дуновения времени? Было?
А расплавленное золото, щедро влитое парфянским рабом в глотку первого богача и диктатора Рима Марка Лициния Красса?
А Рим и Парфия? Были ли они? Мнящий себя вечным Рим и Парфия, живущая от царства до царства, их противостояние в несколько веков? Открытые войны, тайные дипломатические сражения, головы, которыми дипломаты и полководцы платили за малейшую уступку врагу, и цари, лишавшиеся за те же самые проступки трона? Было или не было?
А маленькие государства? Полуварварские, полуэллинские царства – осколки непрочной империи Александра? Были ли они? Два великана, а между ними – кроха. Парфия рядом. Ей достаточно, чтобы сосед-малютка просто был не враждебен. Рим – далеко. Ему не нужны слабые союзники. Ему нужен плацдарм, на котором можно накопить силы, а потом ударить…
Было ли это? Спросите у гор, у ветра и у черных песков, поглощающих само Время…
Часть первая
Гадалка из терновой рощи
Маленькие, пестро раскрашенные бараньи косточки, ранее так прихотливо разбросанные по огромной, добела выскобленной бычьей шкуре, теперь сжались в плотное кольцо вокруг таких же косточек, отмеченных посередине черной полоской. Негромко потрескивают поленья в жаровне, совсем ненужной в такую жару, негромко бормочет кожа бубна под пальцами женщины, скрытой тонкими плотным покрывалом, тихо переговариваются мужчины. Их трое.
Самый старший – высок и широкоплеч. Черную бороду и черные же волосы его, как серебро черный камень, пронизывает седина. Благородная седина. Отливающая серебром.
Второй – почти ровесник ему. Он невысок, крепок, лицо его – прямо-таки разбойничье: до самых бровей заросшее густой, неровной бородой. Нос перебит. Глубокий шрам рассекает бровь и переносицу, чудом минуя глаз.
Третий – самый молодой, почти юноша. Он среднего роста, среднего сложения. Заостренные черты придают его красивому лицу выражение этакого милого лисьего лукавства, особенно заметного и приятного, когда он улыбается. Он самый беспокойный среди этой троицы, постоянно вздрагивает, дергается: то подастся вперед, наклоняясь к самой шкуре, то откинется назад и поворачивается к говорящему или к тому, к кому обращается сам, но голос его так же тих и за косточками он следит столь же внимательно.
Время от времени, порывисто откинув ковер, прикрывающий дверной проем, в шатер входит гонец. Он кладет на шкуру пеструю косточку, негромк