БЕССОННИЦА

Едва услышу голос ночи,

И сердце вмиг, срывая бег,

Как мерный звук часов песочных,

Рвёт, замирая, долгий век.

Оттенком алого рубина

Заката гаснет глубина,

Луны медовой половина

В окне распахнутом видна.

Небесный свод, объятый тьмою,

Стремит загадочный полёт,

И Млечный путь густой рекою

Над звёздной пропастью течёт.

Великолепие незримо

Вдыхает жизнь в мечты мои,

Наполнив их неотвратимо

Горячей жаждою любви.

И вот уже малейший шорох,

Как знак немого колдовства,

Кипит предчувствием задора

И возбужденьем естества.

Поклонник сладостных мгновений,

Стремится сон исчезнуть прочь.

Признай, читатель, откровенно,

Никто не спит в такую ночь.

АПРЕЛЬСКИЙ ВЕЧЕР

Я надену фланель, беретку,

Свитер вязаный, шарф «брюлле»,

Сяду в парке и сигареткой

Стану молча дымить. В золе

Неба хмурого туч постылых

Караван понесётся в даль,

А во взоре моём унылом

Будет теплиться пастораль

Бирюзовых объятий лета

В зеркалах голубых озёр,

Где бескрайняя степь одета

В серебристо-туманный флёр.

Там ромашки на чистом поле

Смотрят тысячью жёлтых глаз,

И за кромкой Азова моря

Тает солнца густой топаз…

А когда занедужит вечер

Сонной хлябью тиши ночной,

Станет мне согреваться нечем

И придётся идти домой,

Принимая апрельских буден

Мутновато-усталый сплин,

Что для сердца навеки будет

Отголоском прошедших зим.

НА НИТИ ХРУСТАЛЬНОЙ

На нити хрустальной из лунного света

По краю эгиды ночной

Скользит, как пушинка, почти незаметно

Душа в молчаливый покой.

И держит она равновесие, словно

Листва на осеннем ветру,

Как отблеск туманный, чуть-чуть бирюзово

Покрасивший небо к утру.

А с ней уплывает в серебряной дали

Забытой печали секрет,

И там, за чертой, навсегда угасает

Надежды невидимый след.

По кромке зари ослепительно алой

Туда, в долгожданный покой,

В тени предрассветной, песчинкой усталой

Я в мир исчезаю иной.

КОЛЫБЕЛЬНАЯ ОСЕНИ

Убаюкав, усыпила

осень шар земной,

незаметно окружая

нежностью ночной,

плавно-плавно выдыхая

негу сладких грёз,

бережливо поливая

капельками слёз.

И качается над миром

спящая земля

на поющих тихо-тихо

ниточках дождя.

ИСПОВЕДЬ ЖЕНЩИНЫ

Хотела бежать от самой себя,

Не помня былой потери,

Чтоб жить, не надеясь и не скорбя,

И слову любви не верить.

И чтобы о прошлом навек забыть,

Обиду прогнав слепую,

И может быть даже тебя простить,

Да выплакать боль шальную.

Но каждую ночь, когда закат

Скрывает осенний вечер,

Ушедшее снова спешит назад

И душу мою калечит.

Щеку раскалённая жжёт слеза

И льётся на сердце ядом,

Когда вспоминаю твои слова:

«Мы больше не будем рядом».

ИНОЕ

Щиплет нёбо завьюженный день

неприметною вялой горчинкой,

в тишине опадают снежинки,

и ложатся чуть-чуть набекрень

белой-белой панамой на поле,

обещая, как будто во сне,

безупречную негу покоя

нескончаемо долгой зиме.

Выбью трубки слежавшийся пепел.

Закурю.

И клубящийся дым,

невесомый, дыханьем согретый,

все раздумья одарит иным…

НОЯБРь

Растворяется тень ноября.

Год упорно стремится к зениту,

Примеряя тулуп декабря,

Сбросив осени серой хламиду.

Скучный месяц – предтеча зимы! —

надоел. Это правда. И всё же

очень жаль, в этой жизни, увы,

с ним увидеться больше не сможем.

ВРЕМЕЧКО

День случился солнечный. Ясно. Распогодилось.

Вышел, на скамеечку сел, сижу, курю.

Глядь, а мимо времечко проплывает вроде как.

Я его улыбкою вежливо маню:

– Что ж не присоседишься, ежели умаялось? —

Да ладонью хлопаю рядышком с собой.

Время горемычное глазками растаяло,

И тихонько чмокнуло нижнею губой:

– Ах, спасибо, дедушка. Ох, дорожки длинные

Тут у вас в провинции, прямо ну и ну.

Мне ещё вышагивать целый век, как минимум,

Так что приглашение с радостью приму.

Как-то потихонечку. Вместе помаленечку

Ждём, а вдруг томительность мимо пронесёт.

Лёжа, на скамеечке спит устало времечко.

И куда спешить-то? Вечность подождёт.

Минули эпохи, годы, дни с неделями,

Солнце светом лас