Вода со льдом.

Я сидел в вагоне поезда с жёсткими сиденьями, который мчал меня из Ченгду в Урумчи. В моих наушниках играли песни иностранных исполнителей 90-х и 2000-х, я смотрел на происходящее вокруг себя и думал:

Вот не знать бы мне сейчас, что я в поезде, подумал бы, что лечу на Землю с какой нибудь планеты, среди жителей той самой планеты, лишь только внешне похожих на землян. Чрезмерно суетливые, чересчур взволнованные, энергичные и очень шумные. Этакие гигантские муравьи, с планеты «Cataglyphis Bomby – China». (Cataglyphis bombycina (лат.) – вид муравьев из рода муравьи-бегунки).

–Два часа ночи, а им хоть бы что! – Возмущался про себя я. – Вот когда это всё прекратится!?

Наверное, так и должно было быть, и я был в самом лучшем месте из всех, где только можно было бы оказаться. Я возвращался в родную страну, чтобы провести весёлый отпуск, а те мелкие неудобства вокруг меня, просто уравновешивали моё чрезмерно хорошее настроение, возвращая меня из эйфории в реальность.

У меня всё хорошо, все мои мечты рано или поздно сбываются, и даже если что-то пошло не по моему сценарию, я верю, что вселенная приготовила для меня лучший вариант событий.

Как сказал один из моих любимых писателей, в одной из своих книжек, – «если есть верх, значит, есть низ, если есть лево то и право есть, если есть вход, то и выход должен быть, если только это не мышеловка».

Вот так и живу, выбираю себе один из вариантов, а «Вселенский разум» меня корректирует.

Было около шести утра. Шёл десятый час нашего пути. Наконец, люди находившиеся, наигравшиеся в карты, наевшиеся, наговорившиеся и наконец-то уставшие расселись по своим местам, успокоились и заснули. Заснул и я. А перед сном, или может уже во сне, мне привиделась такая вот историю про одного моего друга, которого зовут Сергей. В тот момент, он как и я был в пути, летел самолётом.

1- Ловушка.

– Один мой знакомый, вывез меня за город и стал рвать на мне одежду, бить меня в живот и по лицу. Я побежала по бамбуковому лесу, куда-то на холм.– Сказала Швэйбин, раздражительным тоном, человеку, который представился ей как доктор Мо, друг её отца.

Ей всё ещё до конца не верилось в то, что этот кошмар закончился, и её спасли.

– Усталость настигла меня не сразу, через несколько минут, я в хорошей форме, я бегаю по 5—8 километров три раза в неделю. Мне показалось, что он отстал. Я остановилась и огляделась, никого позади не было, – продолжала она с той же интонацией, будто отчитывала сама себя. – Затем я присела и опустилась на колени, и тут он выскочил из-за кустов и снова стал бить и рвать на мне одежду.

Её голос стал набирать силу и задрожал.

– Я кричала, что было сил, только ни кто, наверное, тут меня не слышал. – Совладав с собой, она смогла не заплакать.

Её белое с красно-зелёным рисунком платье «ципао» с чёрными, продолговатыми пуговицами, облегающее и чуть выше колен, с коротким рукавом и воротником-стойка, строгого и изящного покроя, было грязным, в крови и сильно изорвано.

Это платье напоминало национальную одежду, какую носили девушки ещё в эпоху правления династии Мин правившей в Китае после отделения Китая от монгольской империи Юань. (1368—1644 гг.)

От сильного удара головой об камень, возле которого она нашла себя, Швэйбин потеряла сознание, а когда пришла в себя, то в лесу было практически темно. Голова кружилась и болела. Вся в крови и обессиленная она пошла на какой-то свет в дали, вниз по склону. Не вглядываясь под ноги, запнулась и угодила в яму, где была найдена на следующий день, какой-то старушкой собирающей хворост.

Швэйбин смотрела вниз перед собой, совершенно отрешённым взглядом, как вдруг: – Вот я дура. Ах-ах-ха, ха-ха-ха, – безумным смехом разразилась она.

– Это он сделал! Это точно он, но тут был кто-то ещё, какой-то другой!

Она стала дёргать себя за волосы своими грязными руками и кричать, что ничего не помнит,  какой-то не человеческой интонацией, совершенно чужой, и даже вызывающий страх у окружающих.

Её строгий голос, когда она окликала несознательных учеников, болтавших во время урока, казался ласковым и мягким в сравнении с этим. В ней кипела ненав