1

Звонит будильник, многократно битый в приступах утренней агрессии. Сегодня очередной день взведенного курка. Кофе, много кофе. Без кофеина и утренней сигареты невозможно прийти в чувство. Суетливое собирание, по привычке, вне зависимости от времени. Пробки. Ежебудничная, зеркально обратная, муравьиная миграция в сердцевину города. Как всегда посреди очереди опоздавших. Естественная среда. Привычный ритм. Привыкнуть можно даже к отсутствию привычки.

Офис. Прекрасное место для расщепления личности. Существуют, вы правы, творческие работы, но на право обладания ими нужно заработать. В отсутствии блата и вытекающих, мечта о подобном – дальняя и иллюзорная позиция. Эксклюзивное приложение – шаблонный пакет «контактов масок». Внегласная политика компаний, а вскоре и общества из которых оно состоит. «Своих» видишь сразу, они повсюду. Изредка, внезапно просыпающееся чувство собственного достоинства, прорывает потоки оригинальности наружу. Незамедлительно следуют неловкие ситуации, вроде неудачно рассказанной истории. Предел аморальности, когда история действительно смешная, но твой собеседник может себе позволить только комбинацию внешнего порицания и демонстрацию владения техникой проглатывания смеха диафрагмой. Видеонаблюдение, прослушка и параноидальный психоз – неотъемлемые спутники сотрудника, засидевшегося в хвосте иерархической структуры. Насколько бы хитер и изворотлив он не был, рано или поздно его вычисляют и предают анафеме. Данные о его несоответствии рассылаются работодателям и шансы найти достойную занятость, после подобного увольнения – равны мечте, о которой упоминалось ранее. Это не антиутопия. Это отточенная и филигранно выверенная система организации труда.

Наш проводник в этом мире, в дальнейшем – «Гост», подходящий вышеизложенному описанию, сравнительно немолодой, двадцати семи летний искусанный детством, имеющий высшее образование, типичный представитель заплесневелых воротников, шагающий на грани безысходности, не имеющий покровительств, и, за своевольное неволие, отвечающий самостоятельно. В вину поставить некому!

Несмотря на стойкое дружелюбие в характере, с некоторыми оттенками наивности и оптимизма, друзей у Госта не водится. Круг его общения достаточно обширен, но поверхностен, и замыкается на коллективных задачах, либо интересах собеседников.

«Большой» Сэм, от рождения Александр, тридцатилетний пример мутирующего метаболизма, плотный живчик, брокер в опыте, по совместительству приятель Госта на выходные развлечения. Имеется множество предположений, объясняющих, отчего Александр превратился в Сэма. Вероятнее всего, причиной тому американское прошлое и внутреннее, что, в его случае, выражается в непреодолимой страсти к валютным операциям, точнее одержимостью идеей быстрого обогащения. И, разумеется, разного рода излишествам. Сэм, где бы ни пребывал, всегда мысленно высчитывал какие-то мистические формулы и схемы, понимаемые им одним, частенько выпадая из диалога, всерьез зависал.

– Послушай, Гост! – вещает изрядно опьяневший Сэм, крича в горло, пытаясь поговорить, восседая в привычном месте за столиком привычного ночного клуба, – Ты постоянно спрашиваешь, шуткой, «как погода на рынке?». А я тебе как обычно отвечаю – стабильная нестабильность. Есть шанс осуществить твою самую заветную мечту – выбраться из «социальной пирамиды». Можно бесконечно говорить… – Еще повторить! – обращается к официанту. Он уже давно осип и попросту одобрительно кивнул. – О чем я? Да! Нужно делать, сейчас! Или после очередной нефтяной войны… То есть сейчас!

Принесли выпивку. Гост, будучи менее крепким, уже отбывал номер, но каким-то непостижимым образом уловил суть. – За идею!

– Будем! – поддерживает с энтузиазмом Сэм. Выпив в один подход коктейль «Смерть на рейве», Гост отключается.

Гост привык попадать домой таинственным провидением. Просыпаться после бурных ночей Гост предпочитает исключительно на полу ванной комнаты, опять же, по известным причинам. Оставшиеся выходные занимают восстановительные процедуры, включая уже спасительный алкоголь и летаргический сон.

С трудом вытекая из постели, Гост направляется в ван