Женщина в лунном свете

Татьяна Александровна Бочарова

Детектив сильных страстей

После смерти жены Иван потерял интерес ко всему. Перестав следить за собой, он остался без работы и оказался на больничной койке. Казалось бы, надежды нет, но неожиданно для себя Иван нашел новый смысл в жизни. Случайное знакомство с прекрасной незнакомкой, в которую он влюбился с первого взгляда, казалось бы, обещало ему счастье… Вот только эта женщина вскоре пропала, а когда Иван начал искать ее, выяснилось, что ее давно нет в живых! Кто же сводит Ивана с ума – неужели призрак? Или вполне реальный человек?

Татьяна Александровна Бочарова

Женщина в лунном свете

© Бочарова Т., 2020

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2020

1

Нина умерла в апреле. Стоял погожий денек. С утра ярко светило солнце, заливались птицы в ветвях старой березы под окнами. Она лежала в постели, маленькая, сухая, точно былинка, глаза ее были открыты и смотрели на Ивана доверчиво и спокойно. Он сидел рядом и подавленно молчал. Он не знал, что сказать.

Нина все понимала. Она понимала, что сейчас ее не станет. Лицо ее было отрешенным и безмятежным. А вчера еще она мучилась от боли, кусала губы, в глазах был страх, страдание.

За ночь все переменилось. Боль ушла, страх тоже. Она позвала Ивана.

– Давай я Борьке позвоню, – предложил он, испугавшись этой внезапной безмятежности и тихости жены.

– Не надо, – попросила она, едва шевеля запекшимися губами, – зачем? Он на работе сейчас. Вечером освободится, приедет. А то в выходные.

Иван понял, а вернее, почувствовал, что Нина специально так говорит – она знает, что до вечера не доживет, не то что до выходных. Не хочет, чтобы сын видел ее конец. Тем более Борька не один придет, а с Зойкой, супругой, будь она неладна. Зойка свекровь ненавидит. Зачем Нине в последние свои минуты терпеть рядом эту змеюку?

Иван согласно кивнул и сел возле кровати жены нести свой крест, свою вахту. Оба молчали, одна лежа под одеялом, другой сидя на новом, недавно купленном дерматиновом стуле с металлической спинкой. Каждый вспоминал одно и то же – общую их молодость.

Иван думал о том, как быстро все промелькнуло – каких-то тридцать лет, и нет юности, нет озорной зеленоглазой девчонки с каштановыми кудрями и сочными розовыми губами. Нет весенних пьяных вечеров, поцелуев в сквере на скамейке, сердца, стучащего в груди от оглушительного счастья: «Влюблен! Женюсь!» Куда все подевалось? И почему так внезапно и скоро?

А Нина думала о том, что, несмотря на горькие слезы последних десяти лет, на бедность и безденежье, на тяжкую болезнь, растерзавшую ее плоть, она все же была счастлива. Если б не Ванино пьянство, то и совсем счастлива. Потому что знала твердо – любовь у них была, взаимная, яркая, как в фильмах показывают. А ради любви все можно стерпеть: и нужду, и ссоры, и бегство из дому повзрослевших детей. И даже мужнино пристрастие к алкоголю.

Вот так они молчали и вспоминали, а за окном надрывалась маленькая серая птаха, выводя трели и рулады на старой, видавшей жизнь, березе, среди ветвей, покрытых набухшими почками, готовыми пустить первую листву…

2

На похороны приехала сестра Нины, Татьяна. Она жила в Минске и была старше Нины на пять лет, но выглядела гораздо моложе нее. Татьяна поселилась у них в квартире, хлопотала, звонила беспрерывно по телефону, по-хозяйски гоняла Ивана, Борьку и даже Зойку. На кладбище она тоже всем заправляла, а уж на поминках и вовсе чувствовала себя генералом.

Сам Иван казался себе маленьким и ничтожным, и ему хотелось стать еще более незаметным, залезть под стол и спрятаться там от сочувственных и одновременно осуждающих взглядов родни и друзей. Он смотрел на большой портрет Нины, стоявший в торце стола, перевязанный траурной лентой. На нем жена, молодая, белозубая, смеялась, словно давая понять Ивану: все в этой жизни преходяще, не стоит так уж убиваться.

Иван наливал стопку за стопкой, ему не хотелось смотреть на Нинину улыбку. Нина давно не была такой – ослепительно красивой, полной сил и юного задора. Она была худой и угасшей, с пожелтевшим лицом, воспаленными глазами, тихим голосом. Но именно это б