Памяти Виктора Яковлевича Серебрякова

4.5.1930 – 9.9.2019

Учителю и другу

Мне посчастливилось знать Виктора Яковлевича ровно 30 лет, с 1989 года, когда я 14-летним пацаном пришёл на курсы японского языка. Под его руководством наша группа занималась техническими переводами. Удивительными были его спокойствие и лёгкий юмор даже тогда, когда кто-то из нас сталкивался с нереально сложными терминами. Шутя Сэнсэй предлагал посмотреть это словечко в том или ином словаре, и оно там на удивление находилось. Несмотря на то, что мы его там уже искали!

За лёгкостью в самых трудных ситуациях скрывалась огромная и напряжённая внутренняя работа: доскональная проработка каждого слова во всевозможных ипостасях, которую можно сравнить только с работой ювелира при обработке драгоценного алмаза, ну или словами В.В.Маяковского, которые Сэнсэй тоже любил:

Поэзия – та же добыча радия.

В грамм добыча, в год труды.

Изводишь единого слова ради

тысячи тонн словесной руды.

Сэнсэй любил жизнь во всех её проявлениях и сим его обаянием проникались все, кто рядом с ним оказывался. Слово «скука» никогда не всплывало в подсознании в обществе Виктора Яковлевича. Он мог цитировать «Евгения Онегина», а мог сочинить собственный лёгкий экспромт. К счастью сохранилось несколько его стихотворений, отражающих его взгляд на жизнь:

Дон Кихоты

Мир Честности и Благородства,

И Бескорыстия Талант

Не мыслимы без Донкихотства,

Шагай быстрей, мой Росинант!

На Волге, Ниле и на Эльбе

Взметнись, жестокий битвы дым,

Чтоб может быть хотя б на небе

Мир Дон Кихотов создан был.

Мир держится на трёх слонах,

Я в детстве слышал от кого-то,

Нет правды в древних тех словах —

Мир держится на Дон Кихотах.

Седлайте, люди, Расинантов,

Берите в руки щит и меч,

Спасать обманутых атлантов,

Любовь и искренность беречь.

В зимнем лесу

Ты бала в лесу зимой?

Неподвижно стынут кроны,

Ветер дунет – перезвоны,

Клён качается с сосной.

Ты была в лесу зимой?

У подножья старой ели

Снег усыпан шелухой.

Тут и там следов узоры,

На кустах снежища горы,

И звенит мир тишиной.

Буро-жёлтая дорога,

Шин и гусениц печать,

И лыжня черкнула строго,

Раздвоилась на немного

И слилась опять.

Ты была в лесу зимой?

Та лыжня – след твой и мой.

Страсти

Всё напасти, всё напасти,

С каждым годом всё сильней,

Трудно, раз большие страсти,

Между маленьких людей.

На целине

Он закончил войну под Берлином,

Трижды раненый в 20 лет,

А теперь по просторам целинным

Агрегат его тянет след.

О войне не проси ни слова!

Помрачнеет и замолчит.

Но зато о комбайнах новых

Завели его москвичи.

Всё, что есть о комбайнах на свете,

Ерхов знает ненаперечёт.

Оттого и портрет в облгазете

Почтальон словно флаг несёт.

Ерхов звонко смеётся на шутки,

Сунул руку опять в зерно,

Коротки на земле людям сутки —

Два мотора гудят заодно:

Без поломок трёх братьев звено.

Переводы

Десять самых ярких лет жизни Виктор Яковлевич посвятил переводам рассказов из сборника «Сэнгоку Эйюдэн» («Легенды о героях междуусобных войн Японии, 15—16 вв.») – «Любителям исторической литературы». Под редакцией Навата Кадзуо, изд-во Синтёся», 1995 г., Япония. Три самых ярких истории из сборника – про объединителей Японии Оду Нобунагу, Тоётоми Хидэёси и Токугава Иэясу выдержали по 16—17 строжайших редакций-шлифовок «сэнсэя», найдя своих читателей в виде ограниченных подарочных коллекций самиздата. Битва за право широкой публикации не увенчалась успехом из-за вопроса сложностей с получением авторских прав, но ничто не ограничивает меня пересказать содержание переводов этих рассказов. Так что усаживайтесь поудобнее и слушайте. А кто пожелает получить перевод полностью – пришлю бесплатно (pelton2009@yandex.ru (mailto:pelton2009@yandex.ru)).

«Кошмары Оды Нобунаги» НИТТА Дзиро

Перед началом пересказа стоит сказать пару слов о личности Оды Нобунаги. По популярности в Японии его можно сравнить только с Василием Ивановичем Чапаевым в России. Будучи невероятно харизматичной личностью, ни об одном другом историческом персонаже в истории Я