Вечер с книгой

Евгения Луговая

Взглянув на небо, по которому совершало свой путь ясное светило, он произнес:– Вот зрелище, на которое никогда не наскучит смотреть. Ги де Мопассан «Жизнь»– Экая славная вещь сон, подумаешь! Вся жизнь наша сон, и лучшее в ней опять-таки сон.– А поэзия? – спросил я— И поэзия сон, только райский.Иван Тургенев «Накануне»

Вечер с книгой

Евгения Луговая

Посвящается моей семье

Маме, папе, сестре, бабушке и дедушке

Я вас люблю

© Евгения Луговая, 2019

ISBN 978-5-4474-9292-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

На вокзале

На шумном вокзале тоскливо:

Куда-то спешат поезда,

А над провожающим стынет

Слепая ко всем звезда.

Мигает табло безучастно,

И всюду звенят голоса.

Они со слезами и лаской

Просят вернуться назад.

Но ты не вернешься, знаю.

Твой поезд уходит в ночь.

Прости, что я не страдаю

И что не смогла помочь.

Суздальская песня

Под звон тугих колоколов

Легчайший снег на землю падал.

И всем казалось – из веков

Других и древних храм заплакал.

И плач его дрожит в тиши,

Совсем воскресной и сребристой:

Молчи, молись, молись, молчи

И наполняй вокруг все смыслом.

Мы не одни – там что-то есть:

Оно безмолвно и прекрасно.

Несется суздальская песнь

И застывает снежной сказкой.

О времени

Искристо, безбрежно, размашисто

Раскинулся царь-океан.

И в смутной туманности кажется,

Что смерть – это сказка, обман,

Что жизнь как вода бесконечна,

Где капля сплетается с каплей,

И миг длится целую вечность,

Твердея в фигурах из камня.

Моя Ирландия

Пряный ирландский ликер

Прожег мне замерзшее горло.

В тиши зеленеющих гор

Все кажется мерным и ровным.

В сырой деревянной церквушке

Так сладко молиться и плакать,

Пить чай из зеленой кружки

И слушать, как дождь закапал.

Из графства в другое графство,

На скалах над северным морем

Принять в душу это богатство —

Ирландские синие зори.

Ожидание встречи

Заснежены ветви ели,

Ледышками станут ресницы.

Горы опять поседели,

И замолчали птицы.

Перезамерзли реки,

Виснут ручьи ледопадом:

Если тебя я встречу,

То не узнаю ада.

Рождество на пляже

Зажглись бенгальские огни

Во мгле сиреневого пляжа,

Мерцают празднично вдали

Гирлянды звезд и яхт плюмажи.

А в полночь небо провожало

Грядущий год и уходящий.

А на другом конце земли

Прялось из снега одеяло

На елках зелено-хрустящих.

Мертвая Тоскана

Виноградными лозами скрыты

Желто-песчаные стены:

Вьются по древним плитам,

Зная, что время бренно.

Зная, что умер хозяин

И что не вернутся дети.

Последним рассветом медвяным

Окрасились листьев плети,

Что замерло солнце в окнах,

И звезды зарылись в ямы,

А поле тоскливо мокнет

Под мертво-сырыми дождями.

Снежный барс

В облаке белой метели

Спит, не смежая глазищи,

Барс ослепительно-белый,

Морозом свирепым дышит.

Охотник крадется ближе,

Метит железной стрелою —

Горячей багровой жижей

Шерсть серебристую тронет.

И вспыхнут обидой озера

Доверчивых синих глаз:

В предсмертной агонии, вора

Проклятьем тигриным поправ.

Человеку-морю

Я соленый цвет моря выпью,

И раскатятся волны внутри,

Заколышутся мягкой зыбью,

Подгоняя в пути корабли.

Разбушуются штормы мыслей

И эмоций цветистых цунами.

Я тебя стану лучше слышать —

Ты – мятежное моря дыханье.

В канадской глубинке

Волки проснутся рано

В тиши серебристого леса:

В хижине деревянной

Дети заплачут резко.

Сквозь лунные сны и кошмары

Видятся им клыки,

Глаз кровожадных пожары,

Замерзшее устье реки.

Мамины руки согреют,

Потушат назойливый страх,

Но волки все воют и воют,

Все воют в сребристых лесах.

Деревенский повеса

Утонуть бы в английском болоте,

Захлебнуться зеленой жижей,

И на жизни последней ноте

Птичий к