Сильнее любви. Маяк

Сергей Алексеевич Глазков

Киноповесть рассказывает о двух разных людях Елене Егоровой и Павле Борисове. Оба в начале войны пережили горечь потери, но судьба сводит их для новой любви. Во второй части во время блокады Ленинграда на наблюдательном пункте, устроенном на мысе Марьин нос для охраны «Дороги жизни», судьба сводит двух совершенно разных людей Елену Егорову и Олега Корнеева. Она – лейтенант милиции, а он – сын бывшего «белого» офицера. Между ними возникает любовь, которая поглощает их полностью, но долг перед Родиной оказывается выше их чувств…

***

Хроника. По городской зимней улице медленно идут люди. Окна на крест заклеены белыми бумажными лентами, чтобы в случае взрывов не трескались от взрывной волны. Звучит сирена. Из репродуктора, висящего на стене дома, звучит дикторский голос:

диктор: Внимание! Воздушная тревога! Воздушная тревога!

Редкие прохожие разбегаются. Прячутся в подворотнях. Из репродуктора звучат быстрые удары метронома.

***

Хроника. Метроном продолжает быстро отмерять время. Панорама Ленинграда. В сопровождении «Мессершмиттов» над городом летят немецкие бомбардировщики. Титры.

***

Хроника. С земли по вражеской авиации открывает огонь зенитная батарея.

***

Хроника. Фашистские самолеты заходят на бомбежку. Их атакуют советские истребители. Завязывается воздушный бой между «Мессершмиттами» и самолетами со звездами.

***

Во дворе-колодце, полностью засыпанном серым от копоти снегом, находится группа из десяти человек, одетых в милицейскую форму. Среди них – лейтенант Елена Егорова и лейтенант Константин Петров. Кроме милиционеров во дворе присутствуют трое военных из контрразведки. Старший среди них – капитан Гуров.

ГУРОВ: Так, построились!

Группа милиционеров быстро выстраиваются в линию, спрятавшись под навесом от возможного обстрела. Гуров становиться перед строем.

ГУРОВ: Задача понятна? Повторять не надо?

ПЕТРОВ: Никак нет, товарищ капитан.

ГУРОВ: Еще раз предупреждаю. Немецкий шпион вооружен. Ему терять нечего. Поэтому – предельное внимание.

Петров: Само собой…

Гуров: Долго мы за ним бегали… Если бы не Лужин…

Петров: Товарищ капитан, сколько веревочке не виться…

Гуров проходит вдоль шеренги, осматривая каждого участника операции. Останавливается напротив единственной женщины в строю – Егоровой. Недовольно кривится и поворачивается к Петрову.

ГУРОВ: Петров, я же просил – женщин не брать.

Петров разводит руки в стороны.

ПЕТРОВ: Товарищ капитан, она будет со мной.

ГУРОВ: Хорошо… По местам!

Сотрудники милиции быстро занимают строго определенные места вокруг трехэтажного дома. Петров и Егорова останавливаются у подъезда.

ПЕТРОВ: Надеюсь, в этот раз ты не упадешь в обморок от голода?

ЕГОРОВА: Я же не специально…

ПЕТРОВ: Ой, Егорова, если бы ты упала специально, с тобой бы разговаривал не я, а военный трибунал…

ЕГОРОВА: Я не виновата.

ПЕТРОВ: А вот здесь я с тобой не соглашусь. Тебе пайку для чего дают, чтобы были силы с бандитами воевать, а ты что?

ЕГОРОВА: А я что?

ПЕТРОВ: Думаешь, я не знаю, что ты её с теткой и братом делишь.

ЕГОРОВА: А ты?

ПЕТРОВ: Я не в счет!

Гуров с двумя военными заходят в соседний подъезд этого же дома.

***

В конспиративной квартире на старом деревянном шкафу стоит радиорепродуктор, из которого доносится быстрый стук метронома. Затем наступает тишина, после которой метроном начинает стучать медленно, оповещая об окончании бомбежки. Голос диктора сообщает:

Диктор: Отбой воздушной тревоги! Внимание! Отбой воздушной тревоги!

Борисов сидит за столом. Хозяин квартиры выключает радиорепродуктор.

Фурсов: Все… отбой…

Фурсов со шкафа снимает потертый чемодан и идет к столу, на котором лежат стопками пачки денег и несколько головок белого сахара. Хозяин квартиры Фурсов складывает сахар в чемодан.

Борисов: Раздай всё своим людям. А они пусть обменяют это на… побрякушки.

Фурсов рассматривает купюры.

Борисов: Фальшивые…

Фурсов: А сразу и не скажешь…

Фурсов поднимает головку сахара и тяжело вздыхает.

ФУРС