Один из дней

«С вечера завести будильник. Не забылась армейская практика: просыпаться до рассвета. Выпить шкалик в одну харю, растолкать вчерашних собутыльников, охотников, заполонивших периметр кратера в поисках добычи. Все как-то перестали бояться драконов, да и те, получив свободу, не стремились после перемены в стране – свержение верховного призрака, нападать на людей. И набив до отказа ягдташи, охотники, любопытствовали, всякий раз зайти в гости к ученому, чтобы убедиться, ученый переменился. Ростом выше стал, да и голова заблестела, как вымытый кавун. (Никому ведь не объяснишь, что привычка коротко стричься навсегда внедрилась нелёгкими годами службы).

Предсказуемо оказаться посланным куда подальше, выпить ещё шкалик от огорчения, потом ещё один. От того, что отлегло на душе от выпитого вчера хмельного напитка зютканов.

Пройти, волоча ноги, к клеткам, ориентируясь на штурманский инстинкт и на шум крыльев драконов, почуяв хозяина за версту. Убедиться, что на правильном пути. Мимо большого камня, между скал слева. Ритуально надев балдахин, влезть на спину дракону. Почувствовать всем своим существом его тепло, оглядеться, увидеть яркий Альдебаран почти в зените и не к месту яркую половинку стареющей Суны. Захотеть закурить, вспомнить, что бросил это неблагодарное дело, ибо трава, произраставшая на местности, кроме надсадного затяжного кашля и горечи во рту, ничего другого не давала. Взлетев покружить над садом, миновать периметр сквозь энергетический купол. Он так и не смог его отключить. И строго на разлом, сквозь пелену облаков, взять курс в ожидании восхода Солнца. И может быть, увидеть маленькую родную планету, далекую и такую голубую. Как небо! Увидеть! В пределах вращения орбиты светила. И захотеть вернуться обратно на Землю, навязчивым нестерпимым желанием, тоскующей мечтой, расшатанными нервами, всей Алекса непродолжительной жизнью».

Часть первая. Не бери не своё

Погружение

Стояла летняя жара. Утомленный город, казалось, навечно застрял в автомобильных пробках. Раскаленный асфальт и ни кусочка спасительной тени на автостраде. Всеобщим раздражением витали в воздухе. Мерещилось: поднеси спичку, и воздух тут же взорвется руганью и разбитыми лобовыми стеклами. На исходе трудового дня, мечтая о вожделенной прохладе кондиционера, Ула возвращалась домой. Из динамика старенькой «Лады» ритмично звучала Ольга Буковка: « Мало половин, мало, мало половин». Кивая в такт головой, и соглашаясь с певицей, она громко ей подпевала. В свои двадцать пять лет половинкой она так и не обзавелась.

Работая в одном из местных клубов, она не смогла выбрать себе достойного парня среди дайверов. Да и остальные её не интересовали. Молодые люди на погружении часто паниковали, и их испуганные лица вселяли лишь чувство сострадания, но никак, ни симпатию. Паниковали, впрочем, все, как женщины, так и мужчины. Несмотря на инструктаж, первое погружение, считалось экстремальным и для погружающихся людей, так и для неё самой. Она вспомнила швейцарца инвалида без ног, всю жизнь стремящегося доказать свою значимость и погружение с аквалангом было ему некой планкой к самоутверждению. Таких людей всегда недооцениваешь и порой не знаешь, как правильно вести себя с ними. А на глубине и подавно. От предложения: «Нырнуть вместе с ней», – она сразу отказалась.

– Кто будет виноват в твоей смерти? Случись что? – раздраженно бросилось ему в лицо.

Но в ответ, увидев потухший взгляд из-под бровей, толи обиды, толи разочарования, она, вспомнила себя упрямую в детстве, и согласилась:

– Ладно, не унывай. Прорвемся! Только чуть не трусить. И на протяжении всего погружения  крепко держала его за акваланг, помогая дышать.

Но, когда после погружения, он как заправский мачо, решился снять её на ночь, оказав, оказывается, большую услугу, она разочаровалась в нем.

– Слышишь, ты! Жду тебя вечером в кафе, – паясничая, толи предложил, толи спросил он.

Даже не смотря в его сторону, сквозь зубы процедила:

– Жди, дело твоё. Но ничего не обещаю.

С такими пижонами ходить девушкам в кафе считалось моветоном. Обязательно попадешь в неприятную историю. Желающих проучи