Ганнибал у ворот – 6 – На слишком близких берегах

Мы и так вечны, важно лишь понять, кто мы.

Только дайте, мои дорохгие-хорошие, от премии-то отказаться! – больше ничего во всей своей жизни не хачу-у!

Мы верим только тем памятникам, которые живы.

Мы люди большого полета.

Человек нового времени – после Потопа, как минимум – это человек с рассказом о прошлом в голове – априори.

– Я дома?

– Ты, как обычно после пьянки, опять ничего не помнишь?

– Я пью?

– И не только.

– Не знал.

– Честно?

– Я никогда не вру.

– Тоже честно?

– Ась?

– Без ась, без хер-ась, пожалуйста.

Я приподнялся на локте и сказал:

– Вы не понимаете, дуры, я посланник Джона Ди.

– Он никак не помрет, попросил тебя, чтобы прислал нас для этого дела.

– Какого дела?

– Вы не знаете, мистер, чем мы здесь занимаемся?

– Да вы, что? Конечно, нет!

– А надо было.

– То, что было, дети мои, так и не сплыло.

– Я пока посижу тут, а вы поищете спуск.

– Куда? – Ол.

– Я знаю, куда, пойдем, – ответила Ла. Хотя откуда она может знать, где я бывал до нее, если только уже задним числом сама там не побывала.

Едва я прикоснулся к ручке входной двери бара, как она исчезла, потом и сам бар.

– Что? – спросил кто-то во мне, что было так страшно, что ясно – это не я.

– Боишься? – опять начал он свою серенаду.

– Если только ты Ким Филби.

– Я не интересуюсь покойниками.

– Он уже умер?

– Как и ты.

– Все умерли в результате катастрофы?

– Для вас, да.

– Вы – Другие?

– Есс!

– И можете жить без пива и креветок?

– Вот из ит?

– Теперь ясно, что вы точно – не-мы. Но вот зачем мы соединились – непонятно.

– У меня было открытие, – вспомнил я, присев на ступеньки, неизвестно для чего оставляемые после разрушения древних крепостей, – надо его вспомнить.

– Скажи какое – мы подумаем.

– О чем?

– Как его применить.

– Нет, не могу.

– Тогда, может быть, кого-нибудь ограбить? – спросила одна из них, но не стал даже допытываться, кто из них был первой, а кто:

– Точно также ничего не знал.

Тут появилась Ал-2 с бутылкой ближне импортного сухого и не очень большой индейкой в соответствующей лапе.

– Нам этого вина не хватит на такую большую курицу.

– Что такое ку-ри-ца? – спросил я.

– Ты не знаешь? – удивилась Ол, нежно касаясь зубками ее пышногрудого мяса.

– Я, наверное, не буду, – сказала Ла.

– Ибо?

– Она боится располнеть, – ответила за всех Алла Два.

– Это оскорбление? – спросила Ла, ибо такой склонности никогда не имела.

– Именно поэтому, милая, тебе не на что обижаться, – сказал я, и добавил, что теперь только понял, что по ошибке не выбрал литературу, а выбрал физику, химию, математику и биологию, – что.

– Да? – спросила Ал-2.

– Я занимался ей – не можете не поверить.

– Миллион лет до нашей эры? – спросила Ол.

– Миллион лет до нашей эры, – ответила Ла.

– Да, – согласился я. – Поэтому мне не надо ничему учиться. Кроме, как физике, математике, химии и биологии.

– С помощью литературы можно найти выход к морю? – спросила Алла Два, на которую не смотрели, как на прислужницу только потому, что пока решили:

– Раньше работала мамочкой в публичном доме, – а

– Они здесь были? – не знал даже я.

Поэтому не стал вмешиваться в их еще не очень далеко распространившуюся логику.

– Что?

– Боюсь ошибиться, но я ничего-о не-понима-ю-ю!

– Если ты действительно занимался литературой, – сказала Ол так, что на нее обиделся:

– Неужели ты не помнишь, как влюбилась в меня после всего?!

– После всего? Нет, не помню. Помню, что ты хотел стать президентом США, но тебе предложили руководить только лабораторией его анализов.

– Хотелось узнать: кого его, – но не стал.

– Он работал под прикрытием профессора биологии, – сказала Алла Два, влюбив меня в себе в еще более близком будущем, – пока?

– Не мог.

Все замолчали, но я сказал:

– Идем туда, – и махнул лапой в сторону Кусковского парка.

Мало кто промолчал – основная масса:

– Усмехнулась.

Ол сказала, что ей уже начинает нравится на Новых Берегах.

– Почему? – спросила Ла.

– Трудно поверить просто так, что через несколько миль нас встретит Кусковский Парк – даже, как Парк Юрского Периода, – но я надеюсь!

– Да, я