Нерожденный

Тот летний день, а точнее, двадцать третье июля две тысячи семнадцатого года, оказался самым жарким за всю историю метеосводок. По своему размаху, продолжительности и степени последствий жара того года не имела аналогов. Весь июль выдался аномально жарким и сухим. Кратковременные дожди не приносили желаемого похолодания, а двадцать третьего июля температура воздуха превысила сорокаградусную отметку.

К полудню асфальт медленно плавился под колёсами трехтонных автомобилей, к местам, отбрасывающим малейшую тень, стягивались люди. Но даже тень не спасала от той духоты, что веяла в воздухе. На углах оживлённых улиц развернуты палатки с питьевой водой. Лишь немногие в те дни радовались зною. В выигрыше оставались продавцы, задравшие цены до небес на вентиляторы, кондиционеры, прохладительные напитки и другие товары, спасающие от удушливой жары.

Наверняка каждый прохожий в тот день мечтал оказаться в месте, наполненным освежающим, прохладным воздухом, веющим от кондиционеров. Возможно, это и послужило причиной столь длинных очередей в кассы Сбербанка. Но у нашего героя была иная теория. Ему казалось, что все вокруг сговорились прийти в один и тот же час и день, в это самое место ему назло. Мало того, что день не задался: всю ночь он не мог уснуть из-за неожиданного известия, совершенно выбившего его из колеи. А утром, так и не сомкнув глаз, он встретился со своей девушкой. Как и бывает у молодых, ещё глупых, но влюбленных людей, они серьезно поругались. А теперь он сидит здесь, угрюмо ожидая своей очереди.

Из девяти касс работало семь, перед каждой из них выстроилась цепочка в пятнадцати, а то и двадцати человек. От непрекращающегося наплыва людей казалось, что помещение сужалось в своих размерах, становилось тесно, ощущался дефицит личного пространства, в воздухе нарастало напряжение. Вот-вот сорвётся тишина в яму людской ярости.

Ждать пришлось недолго: в одной из очередей началась неразбериха.

– Женщина, куда вы лезете? Я стояла за этим человеком! – трепетный голос донёсся из очереди к кассе №2. Моментально десятки взглядов остановились на молодой девочке. На вид не старше семнадцати лет, худенькая, в очках, низкого роста. Она обращалась к полной женщине бальзаковского возраста, чьи губы обмазаны толстым слоем красной помады. Её короткие волосы нередко шокировали окружающих синевой, и даже прекрасное, легкое, желтое платье лимонного оттенка не придавало женщине очарования. Со жвачкой во рту она походила на жующую корову, но её глаза не были такими большими и добрыми. Жвачка помогала снять нервное напряжение и расслабиться, так как в процессе жевания снижается выработка гормона стресса – кортизола. Реакция женщины не заставила себя ждать, и она бросилась в контрнаступление.

– Милочка! – недоброжелательным тоном растянула это слово женщина, с особым акцентом. – Знаешь что? Я тут стояла!

– Отвратительный голос! – подумал парень, молча сидящий на диване в холле. Тот самый, о котором упоминалось ранее, но вернемся к нему чуть позже.

Девочка не растерялась и тут же привела железный аргумент в свою пользу: «Я занимала вот за этим мужчиной, он может подтвердить», – и она кротким взглядом посмотрела на него, ища поддержки.

Суховатый мужчина средних лет, по природе своей неконфликтный и замкнутый, всячески избегавший в жизни любых разногласий, был поставлен в затруднительное положение. Ситуация требовала нарушения нейтралитета и выбора какой-либо стороны, чего, естественно, ему делать не хотелось. Слева от мужчины находилась девочка, на чьей стороне правда, а справа – злобная женщина, которая одной лишь внешностью вселяла в него неприязнь и страх. Тот явно испугался и по привычке попытался угодить обеим сторонам конфликта. Но не тут-то было!

– Да, уважаемая, она пришла раньше вас, – робким голосом произнёс он. На этом могло всё закончиться, но черт дернул мужчину продолжить говорить. – Она стояла, затем отошла на секунду, наверное, вы попали в этот самый промежуток времени, встав в очередь.

– Ну и тупица! – подумал всё тот же парень, сидящий на диване, он с небольшим интересом наблюдал за развивающимися событиям