Валентина Серафимовна Мясникова

Истории и персонажи выдуманы и не имеют никаких реальных прототипов, все совпадения случайны.

Дарья Третьякова «Не уходи»

Я тебя как будто знаю

Я тебя как будто знаю, словно видела однажды.

Ты живёшь в далёком крае, где пески горят от солнца.

За тобой бежать устала, с хрипотой окликнув дважды,

Пересохло в горле жаждой, в стуке замирает сердце.

Я моложе, ты же старше, мы с тобой чуть-чуть похожи.

Под палящим в небе солнцем ты идёшь, не уставая.

В чёрном длинном балахоне молчаливая, чужая

От меня во сне уходишь, слёзы горькие до дрожи.

    (23.12.2013 г.)

Твари

Вздрогнув в испуге, вдруг выдохнет боль невольно,

Кровью на стенах размазано во все стороны.

Теперь её сердце не бьётся, и ей не больно,

А твари склонились над телом словно вороны.

Здесь крупных купюр не нашли, а мелочь брошена…

Руки в наколках лезут к ушам… серьги снятые.

Взглядом застывшим смотрит на них настороженно.

К той смерти привыкли твари, Богом проклятые.

    (28.05.2013 г.)

Долгожданная попутка

К полустанку приближаясь, у солдата от волненья

Сердце радостно забилось. Выйдя на перрон с вагона,

Он вдохнул морозный воздух и без всякого сомненья

Поспешил искать попутку, веря, вскоре будет дома.

На попутках добираться доводилось часто раньше…

Но сегодня битый час он взад-вперёд ходил без толку,

Вдруг решил идти пешочком, боль унять в ногах озябших.

Вслед сорока-белобока стрекотала без умолку.

Был от дома в полпути он, когда тучи, наплывая,

Принесли с собою бурю, света белого не видно.

Вещмешок колотит в спину, то и дело с плеч спадая.

Стало зябко под шинелью, пальцы ног крючком сводило.

Думал: «Вот ведь невезуха, коли знать, что быть метели…

Отсиделся б на вокзале, а теперь назад, иль к дому?»

Расстояние, примерно, километров семь, не мене.

При хорошей бы погоде ходу два часа младому.

Продвигаться по дороге становилось всё труднее.

Ждать, что встретится попутка – времени пустая трата.

«Не уснуть бы тут, – подумал, – что-то веки тяжелеют».

Ветер залихватски воя, убаюкивал солдата,

Навевая ему грёзы – вьюгу в «платье подвенечном»,

Что вокруг него танцует, лезет под шинель в объятья.

Сириус – планету скорби, души там в покое вечном…

Видя бабушкин фантом, руки вскинул к ней в распятье.

Явно бабушка родная вдруг взяла его за руку,

Уводя от бури снежной по дороге ей ведомой…

Говорит: «Нельзя спать, внучек, что ж ты выбрал в жёны вьюгу?

Ведь тебя ждут не дождутся мать с отцом, невеста дома».

Он от забытья очнулся, вытер слепшие ресницы,

Вьюги след простыл, за нею словно шлейф метёт позёмка.

Слышит за спиною окрик: «Эй, служивый, вскинь зеницы,

Так ведь стопчут на дороге, и замёрзнуть-то не долго».

Шепчет мёрзлыми губами: «Я присел лишь на минутку,

Моё тело как чужое, мне не хочет подчиняться.

Как ты кстати подоспела, долгожданная попутка…

Видно, Ангел мой хранитель Вас послал помочь подняться».

Будто кони вороные, аж в затылок ему дышат,

Кучер, схожий на цыгана, будто шубу ему кинул.

Закружилось каруселью небо, поле, дым над крышей…

Лишь на миг собачий лай в его ушах возник и сгинул…

Утопает в горизонте прядь багряного заката,

Недалёко от деревни жуткие следы расправы…

В сапогах от ног суставы – что осталось от солдата.

Волки, ненасытно воя, жадно лижут снег кровавый.

    (25.03.2019 г.)

Холод омута

Он ходил взад-вперёд, вдохновлённый свеченьем луны,

Глядя в млечный пейзаж, фантазировал жуткий сюжет…

Веря жизни за гранью – врата рая, врат сатаны.

Вдруг почувствовал холод, желанье укутаться в плед.

Звуки скрипки, навеянной ветром в земном бытие,

Натолкнули на мысль – жизнь людей тоньше их волоска.

Не деля «чёт-нечёт», у ушедших один Кутюрье,

«Чур, меня, – шепчет он, видя тень, – смерть в помине легка».

В горизонте гроза прокатилась, запахло смолой,

Будто в хмари небес пронеслась колесница извне…

За собой смерч неся, молний всплески, стрела за стрелой

Попадали к нему, чиркнув знак на оконном стекле.

И на землю сухую тотчас хлынул дождь проливной,