Деревенский бал был в самом разгаре. Скрипачи в помятых фраках изо всех сил яростно извлекали бодрые звуки кадрили. Молодые замужние дамы и девушки на выданье кокетливо приподнимали шёлковые юбки в цветочек, стремительно отстукивали каблуками в такт и весело неслись вместе со своими кавалерами по кругу.
Мистер Бернс, любезно предоставивший в качестве бального зала свою бывшую таверну, развалившись на стуле и мило улыбаясь, щедро одаривал шутками и комплиментами пожилых дам, чей возраст и положение оставили танцы далеко в прошлом.
Балы были таким редким явлением в этих краях что, если где-то и случались, то туда съезжались не только местные жители, но и все соседняя округа. Так случилось и на балу в Розбери. Владельцы Кэнфорд и Уайтинг Корт, их домочадцы и простые зажиточные горожане чувствовали себя вполне комфортно в бывшей таверне Бернса. Обстановка уравнивала все сословия и упрощала общение.
Виктор Хопкинс стоял, прислонившись к косяку двери, и со скучающим выражением на лице, наблюдал за танцующими. Как хозяин Розбери, он не мог проигнорировать столь значимое мероприятие, но и заставить себя изображать радушие и удовольствие совсем не намеревался.
С семи лет оставшись сиротой, Виктор был взят на воспитание своим дядюшкой, состоятельным владельцем Розбери, мистером Бодригейлом. Дядюшка, сам чуждый каких-либо склонностей к воспитанию детей, всё же решил отнестись достаточно серьёзно к своей новой миссии опекуна юного Хопкинса и нанял ему учителей. Целая плеяда преподавателей по рисованию, музыке, танцам и даже фехтованию наводнила Розбери. А следить за успехами мальчика на тернистом пути науки и обо всём докладывать дяде должна была мисс Элиот, тощая сварливая гувернантка в пенсне. Мисс Элиот ела свой хлеб недаром и после тринадцати лет беспощадной муштры, Виктор Хопкинс превратился в блестящего, чопорного и великолепно образованного молодого человека с отличным вкусом и хорошими манерами.
В двадцать пять лет унаследовав Розбери, мистер Хопкинс нанял отличного управляющего Гарри Элтона, который содержал имение в полном порядке. Щедрое жалованье, которое было значительно выше чем у соседей, вполне этому способствовало. Впрочем, Виктор Хопкинс не отстранялся полностью от дел поместья, и дважды в неделю Гарри Элтон предоставлял обширный отчёт о своём управлении.
При таком положении дел Виктор Хопкинс мог бы вообще не работать и праздно проводить время, но он предпочитал заниматься любимым делом. С детства имея склонности к писательскому труду, мистер Хопкинс посвящал ему всё свободное время. Его литературное творчество развивалось лишь в одном направлении – таинственные истории, запутанные преступления и всё, что требовало напряжённой мыслительной деятельности и разгадки. Таких историй в графстве Эссекс случалось немало и Виктор Хопкинс стал участником не одной и не двух. Стопка рукописей в ящике массивного стола из морёного дуба росла по мере активности автора. Виктор Хопкинс надеялся, что, когда она уже не будет помещаться в ящике, он сможет их опубликовать. Он не мог судить насколько талантливы его литературные работы, но точно знал, что к распутыванию загадочных случаев и преступлений у него явные способности.
В любом случае, несмотря на странные, по мнению многих, увлечения, статус богатого холостяка делал Виктора Хопкинса желанным гостем соседних домов, особенно там, где имелись дочери на выданье. Впрочем, он совсем не торопился жениться и не только потому, что знал себе цену. Все молодые особы, живущие в радиусе двадцати миль, казались ему глупыми и недалёкими, а их кругозор ограниченным лишь одной целью – выйти замуж.
Приличия не позволяли Виктору отклонять приглашения или забывать наносить визиты к соседям, но вид очередной румяной невесты в нежно-розовом платье и с пяльцами в руках, сидящей в гостиной возле распахнутого окна, вызывал у него лишь усмешки.
И дались им эти пяльцы! Вышивка в руках по замыслу добродетельных мамаш должна была показывать такие качества будущей жены как трудолюбие и домовитость. Но увы! Они не знали, что суровая мисс Элиот никогда не расставалась с пяльцами и всё время что-то ц