В той стороне, где жизнь и солнце

Вячеслав Викторович Сукачев

Личное счастье – счастье любви, главная тема этой книги. Героями большей части рассказов стали люди 80—90-х годов прошлого века: врачи, учителя, рабочие, студенты… Люди самых разных возрастов и разной судьбы объединены одной общей темой – темой любви. Порой она бывает, как лавина в горах, порой – хрупкая, ненадежная, прячущаяся даже от самого героя… Около десяти рассказов этой книги были экранизированы на киностудии «Мосфильм», в том числе такими мэтрами кино, как Сергей Соловьев и Андрей Эшпай.

Пикник

Маленькая повесть

I

В пятницу, преодолевая нервозность последнего дня недели, отдел Виктора Степановича Кравцова спешно заканчивал выгодный проект механизированного нижнего склада Северного леспромхоза. Работа была плановая, горящая, от которой зависел заработок не только подведомственного Кравцову отдела, но и институт в целом. И поэтому на Виктора Степановича мягко нажимал Сам – дважды лично звонил по внутреннему телефону. И Виктор Степанович поторапливал своих проектировщиков. Впрочем, особенно поторапливать и не требовалось, так как они хорошо знали, что именно сейчас, в этой вот сутолоке и запарке, решается судьба заработной платы, которая уже давным-давно была разорвана на части – запланирована к уплате отпускных долгов, прибавлена к тем небольшим сбережениям, которые требовались для серьезной подготовки к близящейся зиме. И все это было, как нарочно, в преддверии двух выходных дней – пожалуй, последних выходных дней, приходящихся на короткое бабье лето.

Сергей Петрович Журавлев отвечал в проекте за электрическую подстанцию, которой надлежало обеспечивать нижний склад леспромхоза электроэнергией. Он понимал, что ему, как молодому специалисту, работу дали пустяковую и, все-таки, был очень доволен тем, что давно с нею справился. Хочешь-не хочешь, а как-то так думалось, что остальные еще копаются, нервничают, а вот он, вчерашний студент Сережка Журавлев, выше этого: надо было сделать – сделал… Короче: мужик сказал – мужик сделал…

В половине шестого, с готовым проектом на руках, Виктор Степанович убежал к заказчикам, благо располагались они в том же здании, только двумя этажами ниже. В отделе наступила томительная пауза, которую никто и ничем не хотел заполнять. Все ждали решения заказчиков: примут или будут придираться по мелочам.

– И когда это мы начнем работать спокойно? – ни к кому особенно не обращаясь, задумчиво спросила Зоя Георгиевна, старший инженер отдела труда и заработной платы. – И при коммунистах, и при демократах – все одно и то же… Тогда мы боролись за план, а теперь гоняемся за каждой копейкой…

– А никогда не начнем, – нервно ответила из-за противоположного стола Люся Синицына. – Нечего и надеяться. Особенно – в нашем дурдоме.

– Да я и не надеюсь, – вздохнула Зоя Георгиевна, облизывая мягкие, полные губы. – Жаль только, если наш пикник сорвется. И так радостей – никаких, одни заботы да головная боль.

– Это почему же он сорвется? – встревоженно спросили сразу несколько голосов.

– Как это «почему»? – удивилась Зоя Георгиевна. – Если мы проторчим здесь до позднего вечера, кто же нам будет продукты закупать?

– Действительно, братцы, – живо откликнулся Федор Иванович, обводя недоуменным взглядом отдел. – А ведь еще и водочкой запастись надо – всенепременно…

– Век бы ее не видать! – категорично отрезала Люся Синицына.

– Это почему же? – Федор Иванович всем корпусом повернулся в сторону Синицыной. – Не умеете пить – не пейте, что же другим запрещать?

– А ты, Федор Иванович, – улыбнулась Зоя Георгиевна, – давно ли пить научился? Первый раз слышу…

И в это время дверь распахнулась, и в кабинет влетел сияющий Виктор Степанович Кравцов. Маленький, плотный, он быстро просеменил к своему столу, упал на стул и торжественно выдохнул:

– Приняли!

– И даже без замечаний? – сильно удивилась Зоя Георгиевна.

– Представь себе, – кивнул круглой, аккуратно подстриженной головой Кравцов. – Целиком и полностью.

До самой последней минуты Сергей Петрович Журавлев всерьез опасался того, что в его подстанции обнаружится какая-нибудь ошибка, и теперь об