Назад к книге «Уйти, чтобы вернуться» [Александра Яблонская]

Уйти, чтобы вернуться

Александра Яблонская

Потерянный рай #1

История трёх молодых людей, занесенных волею судьбы в иной мир. Мир волшебства, тяжких потерь и разочарований. Но, не смотря ни на что, каждый из них находит своё «место под солнцем», все… кроме Дэвиса. Он так и не смог найти ответ на самый главный вопрос: зачем он здесь и в чём его предназначение? И только пройдя весь путь до конца, и оказавшись в одиночестве, понимает, что мир, такой чужой и враждебный, навсегда поселился в его сердце.

Александра Яблонская

УЙТИ, ЧТОБЫ ВЕРНУТЬСЯ

От автора

Здравствуй, дорогой читатель!

Добро пожаловать не просто в мир моей книги, а в мою мечту…

Сюжет «Потерянного рая» родился очень давно, когда я была ещё совсем юной девочкой. Но, в отличие от своих сверстниц, мечтала отнюдь не о принце.

Мне нужно было всё и сразу… Весь рай… от начала и до конца… весь снаружи и до изнанки… Но он был затерян во времени и пространстве…

Ну что ж, пора начинать…

P.S. Хочу выразить огромную благодарность группе «Ария», именно той «Арии» времён Кипелова, за создание песни «Потерянный рай», которая, собственно, и послужила не только эпиграфом к этой истории, а и, пожалуй, главным вдохновителем.

Большое спасибо моим друзьям и коллегам, принимавшим участие в работе над книгой: Татьяне Шевченко, Александру Пахтунову и Роману Томченко, а также художнице Вере Ивановой за оформление обложки и визуализацию образа Дэвиса.

    Ваша Александра Яблонская

Посвящается всем тем, кто ещё не разучился мечтать…

От края до края небо в огне сгорает

И в нём исчезают все надежды и мечты,

Но ты засыпаешь, и ангел к тебе слетает,

Смахнёт твои слезы, и во сне смеёшься ты.

Засыпай на руках у меня, засыпай,

Засыпай под пенье дождя,

Далеко, там, где неба кончается край,

Ты найдёшь потерянный рай…

    Песня гр. «Ария»

    сл. Маргарита Пушкина

    муз. Сергей Терентьев

Глава 1

Итак, поехали…

Меня зовут Дэвис. Дэвис Прауд.

Живу я в маленьком городке, уютно расположившемся на обоих берегах крошечной речушки, которую местные жители ласково называют Карамелькой.

Летом в особо засушливые дни она пересыхает настолько, что, несмотря на стремительное течение, ее легко можно перейти вброд. Старожилы говорят, что река полностью оправдывает своё простонародное имя. По утрам, когда над водной гладью стелется легкая дымка, карамельный аромат приятно щекочет нос. Ну и, конечно же, сладковатый вкус воды. Не знаю, я не пробовал. Может, оно и так, но желание пить воду из реки, какой бы сладкой она ни была, у меня никогда не возникало.

Вообще-то настоящее название реки, как и самого городка, – Итен, что означает «торопливая вода». Но прозвище прижилось настолько, что многие жители города уже и не вспомнят её официальное название, пока не взглянут на карту.

Городок наш окружён стеной соснового леса с густыми и почти непролазными зарослями ежевики и малины. Летом я с компанией соседских пацанов часто устраивал ягодные набеги и приходил домой только под вечер с раскрашенной ягодным соком в красно-синий цвет физиономией.

Будильник в телефоне, лежащем где-то под подушкой, звенел противной трелью, отголоски которой болью отдавались в моей голове.

И дело совершенно не в том, что вчера, а точнее – уже сегодня, я вернулся под утро… Но об этом потом…

Безуспешно стараясь нащупать под подушкой телефон и, наконец, прекратить эту пытку, я только лишь смахнул его с кровати. Телефон, зараза, спикировал вниз и, залетев под кровать, продолжил звенеть.

Пришлось выбраться из-под теплого одеяла и, растянувшись на полу, доставать паршивца. А он, как будто почувствовав прикосновение моих пальцев, тренькнул в последний раз и удовлетворённо заткнулся.

«Разбил бы я тебя об стену, дружище, – подумал я, с трудом поднимаясь на ноги, – но, похоже, что ты останешься последним звеном, связывающим меня с внешним миром. Всё начнётся сегодня…»

На самом деле всё началось раньше.

Ещё ранней весной на территории древнего монастыря, который долго стоял заброшенным, вдруг началась строительная кутерьма. По городу тут же поползли слухи.

Одни говорили, что теперь на месте монастырских