Нумерат. Координация

Анна Кондакова

Когда-то он был обычным парнем, теперь от его решений зависят миллионы судеб. Денис вынужден покориться тайному ордену равновесия и стать его координатором. Его бесстрашие и мастерство просчитывать ходы далеко вперёд отныне служат злу. Его новое имя внушает ужас даже друзьям, его шаги заставляют всех замирать, его ненавидят и боятся, ему желают смерти. Чтобы вернуть себя и свою утраченную свободу, Денису придётся разрушить всё, что веками создавал орден. И ничья гибель, даже собственная, не станет для координатора препятствием. Финальная книга трилогии «Нумерат».

Пролог

Хаймес промок насквозь.

За последние полтора часа он ни разу не остановился, не оглянулся, не попросил помощи, а ведь чувствовал, что агония близка.

Для себя он давно определил, что именно будет делать в случае смертельного ранения, правда, не ожидал его так скоро. В статусе нумерата он прожил всего полгода, с декабря. А теперь затерялся в толчее улицы, как уходящий в иной мир призрак, неотделимый от своей печальной судьбы.

Пригород Сантьяго заливало вторую неделю, и прохожие спешили укрыться от ливня под цветастыми козырьками магазинчиков и кафе, до отказа набитых людьми после рабочего дня. Они и не замечали молодого человека в плотно запахнутой куртке с прижатыми к животу руками и неестественно бледным для испанца лицом.

Дождливая чилийская зима в этом году побила десятилетние рекорды по уровню осадков, и до ушей Хаймеса отовсюду долетали обрывки разговоров о погоде. Горожане сетовали и жаловались друг другу, но, как истинные католики, уповали на высшую справедливость.

Хаймес спешил.

Он чувствовал, что с каждым шагом немеют ноги, а рубашка на животе и сатиновая подкладка куртки всё обильнее пропитываются кровью. Главное, чтобы прохожие не заметили пятна и не вызвали полицейских, – тогда Хаймес не успеет предупредить команду об опасности.

Он преодолел ещё два квартала, прежде чем увидел заветный двухэтажный дом двенадцатого легиона – отделанный терракотовой глиной особняк с четырьмя колоннами, широким каменным крыльцом и окнами-арками с цветными стёклами.

Хаймес надеялся, что хоть кто-то смотрит сейчас в эти окна.

Он прибавил шагу.

Перед его внутренним взором пронеслось детство, что он провёл в Андах, в маленькой нищей деревушке. И в эту минуту в его воспоминаниях не нашлось пейзажа милее, чем родительский дом в конце улицы и двор с пёстрыми курами, тёмные глаза матери и улыбка младшей сестры, её звенящий смех и бормотание: «Хэсси, глянь, ну глянь, какой букетик я собрала. Это пассифлора».

В своей памяти он точно так же нёсся к дому, чтобы распахнуть дверь и увидеть, что всё в порядке.

Пригибаясь, словно неся на спине невидимый булыжник, Хаймес преодолел выложенную каменными плитами дорожку, опустил руку в карман куртки, вынул ключ, но тут заметил, что дверь приоткрыта.

Сердце пропустило удар, ключ выпал из ослабевших пальцев и зазвенел у ног. Неужели опоздал? Дева Мария, неужели он опоздал?

– Барбара! – крикнул Хаймес, врываясь в прихожую. – Барбара! Алишья! Бен!

Ответом ему был размеренный звук шагов.

По лестнице со второго этажа к нему спускался мужчина в офицерской форме вооружённых сил Чили. Под фуражкой с высокой тульей и национальной кокардой темнели влажные волосы, собранные в хвост, в них белела седая прядь, лоб блестел от пота.

На мужчине был серо-зелёный мундир с плотно прилегающим к шее отложным воротником, чёрными нашивками и пуговицами из жёлтого металла, форменные брюки и чёрные сапоги с высоким голенищем. Точно в такой же форме Хаймес видел этого человека три месяца назад, когда тот вдруг остановил его на улице и сказал:

– Ты готов предать координатора?

Тогда Хаймес не растерялся. Ответил категорическим отказом и дал мужчине понять, что не боится ни его, ни военного мундира, что он носил. На нём могло быть надето всё, что угодно: роба механика, фартук повара или армейская форма любой другой страны – это ничего бы не поменяло в его поведении.

В глазах мужчины и тогда, и сейчас, тлели злость и гнев.

Хаймес сразу узнал г