Стихи

Михаил Потапов

Ната Косякина

Ната Косякина и Михаил Потапов – молодые воронежские авторы, которые стремительно завоёвывают своего читателя. Их лирические герои блуждают в прошлом, в своем собственном детстве или в детстве полу реальных людей, заглядывают в утопическое будущее и внимательно записывают всё, что видят. Но авторов интересуют не новинки технического прогресса или будущие политические выверты – они всматриваются в человека. Эта книга – серьёзное наблюдение о том, как жизнь превращается в бессмысленно вращающийся маховик.

Авторы не стесняются показать жестокую правду: так они ставят читателю прививку от болезни потери человечности. Но взгляд этот не пессимистичен: в книге есть секрет того, как остаться живым. Кроме того, эта книга – удачный синтез двух разных, но удивительно созвучных языков. И в каком-то смысле её можно считать одним большим пронзительным стихотворением:

Мне перестало везти с автобусом.

Он не приходит за мной, не приходит.

А я всё делаю привычным образом.

Прихожу, становлюсь, жду его – верно же вроде?

    (Ната Косякина)

…

Мы ждали, и ждали, и ждали.

Трамваи нас не забирали,

И мы ушли с остановок.

    (Михаил Потапов)

Ната Косякина, Михаил Потапов

Книга стихотворений

Ната Косякина

Стихи

Сны о счастливом детстве

Школа 72

Контрольную пишут дети

В школе 72.

В классе бесстыдный гвалт.

Последний урок на свете

(просто четверг).

Гуляют ответы.

Болит у звонка голова.

В школе 72

Училки пьют в кабинете.

Физичка и алгебраичка.

В лабораторной комнате.

Два стареющих личика

И некто в сером:

– Вы помните? Вы помните?

– Лида, может, споёмте?

– Вы помните? Вы всё помните!

– Вы скоро, скоро умрёте!

Физичка пускает руку

В знакомый ящик стола.

В руку ложится синяя «Умка».

Как хорошо, что «Умка» цела.

Она поделит конфету

Не по законам наук.

Бледных губ полукруг

(Выпил стакан помаду).

– Лида, съешь сама, мне не надо.

В углу темнеет паук.

И повторит, поборов испуг,

Уже в пустоту:

– Не надо.

А те всё кружат,

Летают по комнате:

– Вы помните, помните?

– Мы знаем, что помните!

Звонок. Лида сгребёт помыть

Спасительный инвентарь её,

Подумает, что ж поделать, мы

Не какие-то гуманитарии.

А впрочем, жизнь над всеми права.

Не ясно зачем, но чего-то ради

Пойдёт собирать у детей тетради

С контрольными в школе 72.

«Сидит на подоконнике ребёнок…»

Сидит на подоконнике ребёнок

И смотрит в немигающую высь.

Сидит на ветке жёлтый воробьёнок

И мальчику чирикает «держись!».

А по ветру, разматываясь мыслью,

Летит звезда из пуха тополей.

И маленькие пальчики зависли,

Нелепо растопыренные к ней.

И кажется ребёнку, что на свете

Любая досягаема звезда.

И превратились пустота и ветер

В воздушные пути и поезда.

Того, что нам отмерено по праву,

Не стыдно и не страшно захотеть.

И видела пустующая рама,

Как радостно взмывают над дубравой

Ребёнок, воробьёнок и орава

Пушинок – звёзд всех птиц и всех детей.

Главред

У мальчишки, жившего в нашем дворе,

Был отец – районки нашей главред.

Обижать мальчишку – себе во вред.

Это все в округе ребята знали.

И худого, щуплого его отца

Все боялись больше, чем парня-борца,

Чем больного скитальца

И мента-пловца.

А ведь он рукаст и носил медали!

«А мой папа напишет, что ты дебил!

А мой папа напишет, что ты водку пил!

Что в башке крокодил, а ещё я снабдил

Его снимком, где ты на горшке краснеешь!»

Я жила с тем мальчишкой в одном дворе.

Я влюбилась в отца его. О главред!

Я красива, за 20 – каков дуэт,

Повелитель мнений села Панеева!

Эта любовь моя не удалась.

Я не стала женой главреда.

Но отодвину ящик стола

И достану его газету,

Где красива, за 20, лукавый взгляд,

Платье синее, локоны, плечи горят

И на стёртой бумаге буквы гласят:

«Лучше всех в Панеевке – Света!»

«Девочка зашла из нашего отдела…»