Джокер

Вячеслав Владимирович Шалыгин

Легион «Таласс» #1Наши там (Центрполиграф)

Разведчики, покинувшие Землю задолго до появления на планете первых фараонов Империи, возвращаются на родину предков и видят, что их место на планете занято новой цивилизацией. Землян тревожит слух, что отражения в самых обычных зеркалах становятся опасными для здоровья. А еще люди вдруг начинают встречать на улицах своих двойников. Имперские космические разведчики Нео Красс и Бо Скир, земная девушка Анна – ученый гидролог, и майор госбезопасности Данилов смотрят на ситуацию с разных сторон, однако все видят за кулисами событий одного и того же человека в сером капюшоне, загадочного типа по прозвищу Джокер. Возможно, он знает ответы на вопросы, но как его найти?

Вячеслав Владимирович Шалыгин

Джокер

© Шалыгин В.В., 2019

© Художественное оформление серии, «Центрполиграф», 2019

© «Центрполиграф», 2019

Пролог

Орбитальная станция «Авангард»

Месяц назад

В космосе не бывает долгих серых сумерек, как на Земле. Солнечные лучи почти сразу заливают ту часть станции, которая первой выходит из тени планеты. Насколько быстро нагревается наружная обшивка, сказать трудно, но чувство, что выпрыгнул из темной комнаты на раскаленную полуденной июньской жарой спортплощадку, возникает мгновенно. Просто выстреливает из глубин памяти этакая детская картинка и заставляет рефлекторно зажмуриться. А иногда еще и покрываешься испариной, хотя в скафандре микроклимат ничуть не меняется.

– Все в голове. – Бортинженер Дымов вынул из сумки на поясе ключ и примерился к упрямой гайке. – И от головы.

– Что говоришь? – спросил напарник Дымова, пилот Колесов.

– Как только выходим на солнце, зажмуриться охота, говорю. Когда внутри станции – еще ничего, а если снаружи – рефлекс срабатывает стопроцентно. Как у собаки Павлова на лампочку.

– Какой рефлекс? Стекла сами затемняются, автоматически, за две миллисекунды. Лучше гайку крути. Думаешь о всякой ерунде в рабочее время.

– Думать полезно. – Дымов усмехнулся. – Могу научить.

– Трепаться вредно, – без малейшего раздражения в голосе парировал Колесов. – Кислорода на три часа осталось, а нам еще панель менять. Сегодня не управимся – завтра придется идти. Ты собрался ежедневно за борт выходить?

– А вот и неправда ваша, дяденька пилот. – Бортинженер поднатужился, но упрямая гайка не поддавалась. – Между прочим, разговоры разговаривать… по инструкции положено. – Дымов взял передышку, но болтать не перестал. – И это правильно! Надо ведь понимать, как там дела у человека, которого занесло на высоту в тысячу километров. Да еще в открытый космос. А как понять? Вот «треп-тест» в этом деле и помогает… лучше, чем любые показатели всяких медицинских датчиков. Начнет космонавт пургу гнать – сразу ясно: что-то пошло не так.

– Ты уже начал, слышу. «Разговоры» ему «разговаривать»! Филолог! И вообще в космосе нет высоты. Есть расстояние до Земли.

– Не знаю, не знаю. В пресс-релизах про нас пишут: «Станция на высокой орбите». И вообще не придирайся!

– Не буду, если начнешь крутить. Сейчас нагреется – вообще не отвинтим.

– Это композит, он не расширяется при нагревании. – Дымов собрался с силами и поднажал.

– Это керамическая обшивка не расширяется, поскольку и не нагревается вовсе, а гайки…

– Пошла родимая!

– Другое дело.

– Да что ты будешь делать?! – вдруг снова огорчился бортинженер.

– Что опять не так?

– Гайка треклятая! Она теперь из ключа не выходит. Что ж сегодня все наперекосяк?

– Ты не каркай, а просто подцепи ее.

– Пробовал, не идет.

Расширяется металл, из которого была сделана отвинченная гайка, или нет, осталось спорным вопросом, но в ключе она застряла намертво. Дымов вздохнул и протянул инструмент напарнику:

– Можешь сам убедиться.

Колесов не отреагировал на предложение, даже не обернулся. Дымов не видел его лица за зеркальным стеклом шлема, но зато услышал, как пилот удивленно хмыкнул и проронил короткое, но емкое непечатное словцо.

Бортинженер осторожно развернулся и попытался увидеть то же, что и Колесов. Поначалу он ничего особенного не разглядел, но затем заметил светящуюся точку, которая стремител