Автор текста и иллюстраций: 5c4rl377
Пожалуйста, не воспроизводите и не передавайте данную публикацию в любой форме (кроме коротких цитат и/или фрагментов в целях реценизрования) без письменного разрешения законных правообладателей.
Все имена, персонажи, места и события, описанные в этом издании, являются вымышленными. Любое совпадение с реальными персонажами, событиями и местами случайно.
20:18
Экран никогда не показывает, что есть на самом деле. Ты не видишь ни космоса, ни висящего противника перед тобой, только пульсирующие круги радара, разноцветные точки, мигающие иконки данных, зелёные цифры бесконечно сменяют друг друга. Но в бою ты распаляешься настолько, что я готова поклясться, как своими глазами видела снаряд, разорвавший грудь бота Рея, как он делает последний рывок, и как замирает в пустоте. Хотя на самом деле я увижу гораздо позже – погнутый обмороженный металл вокруг раскуроченного нутра, и торчащие, как сломанные электровышки, обломки этого самого нутра. Позже, дома. На станции, где люди будут казаться гротескно крошечными рядом с поверженным ботом.
Но сейчас мы здесь, в космосе, где сами боты лишь крошечные точки на радаре. Связь Рея со мной потеряна, а я не знаю, что могло повредить ему связь, не знаю, может ли он связаться с санитарным челноком. Я приказываю остальным отступить и сама направляю свой бот к Рею, наблюдая за данными о нашем сближении через экран, а ещё – о том, что противники отодвинулись, воспользовавшись нашим шансом отдышаться. Экран предупреждает о мелком мусоре и жидкости – разлетающиеся внутренности бота Рея. Жидкость потом так и осядет пятнами изморози на моём боте. Я запускаю процесс «скорой помощи» – чтобы мой бот состыковался с другим, отделил его голову и запустил отправку на станцию. Пилоты всегда находятся в «голове» у бота, а голова отдельно способна только на один путь – потому что важнее всего сохранить жизнь пилота. И я надеюсь, что Рей ещё жив.
От остальных поступают доклады о своём состоянии. Потрёпанные, но целые, никаких повреждений серьёзных настолько, чтобы не продолжать. Я смотрю на построенние противника, смотрю на точку GT-100 – цель и центр нашей битвы, и на табло, объявляющее, что нам дано всего десять минут – потом нам придётся драться снова.
10 минут – очень мало для космоса.
А нас осталось 9 против 15.
Рей улетает прочь, тело его бота отстыковывается от моего и остаётся болтаться космическим мусором, пока его не подберут и не вернут на станцию наши уборщики. Я возвращаюсь к команде.
– Какой счёт? – спрашиваю я.
– 16:18. Рей ничем не помог.
Я сдерживаю вздох.
– Что мы будем делать, кэп? – спрашивает меня Санни, прежде чем я успела сама что-то сказать.
Я обрываюсь на полуслове. Закрываю глаза, напряжённо думаю, чувствуя, что хмурюсь.
16:18. 9 против 15. Нам нужно набрать ещё три очка.
Подсматриваю одним глазом на экран. На радаре противник уже строится, не скрывая своих намерений – широким полукругом. Они решили покончить с нами за последний раунд.
Выдыхаю через нос, решившись. Последний раунд, так последний. Проверяю количество топлива, и – аккуратно, – работоспособность кнопки «турбо».
– Идём ва-банк, строимся обратным клином.
Мне отвечают молчанием.
– Я по центру, отбрасывайте всех, кто кинется ко мне. Из всех рудий палите, уже нечего жалеть.
Смешок Бома раздаётся в наушнике неприятно громким шипением.
– Ты убиться хочешь? Или нас убить? Рея хоть сбили, а нам надо самостоятельно на пушки бросаться?
– Суть уловил, – зло фыркаю я. – Не зарабатаем три очка сейчас – своими руками добью на станции всех выживших, – и заканчиваю, смеясь: – Так что вам, правда, лучше пожелать мне сдохнуть.
– Чтоб ты сдохла, кэп! – орёт Бом, и остальные, веселясь, громко поддерживают его в разнобой:
– Желаем тебе сдохнуть, капитан!
Я смеюсь, почему-то меня это приободряет. Боты перемещаются вокруг меня, и мы неспешно приближаемся к GT-100, останавливаясь на расстоянии отметки, отмеряемой нам табло. Я смотрю на экран, вместо экранов видя лишь гипнотическую бездну космоса. Адреналин кипит в моих руках на пульте управления и я думаю о том, что и вправду го