Белое солнце пустыни (сборник)
Рустам Ибрагимбеков
Павел П. Которобай
Наталья Всеволодовна Готовцева
Валентин Иванович Ежов
Русская проза (Вече)
Вряд ли в нашей стране найдется хоть один человек, который бы не смотрел «Белое солнце пустыни», не помнил и не употреблял бы в своей речи всем известные фразы: «За державу обидно», «Таможня дает добро» и другие. Сухов, Абдулла, Петруха, Верещагин, Саид вошли в народную жизнь из-за точного отражения национального колорита героев. Немалая заслуга в этом принадлежит замечательному советскому писателю и киносценаристу Валентину Ивановичу Ежову (1921–2004), одноименный роман которого, вошедший в эту книгу, и стал основой сценария упомянутого фильма. Также будет интересно ознакомиться и с другими работами мастера и его коллег. Это – «Соловьиная ночь», «Вольная жизнь», «Кровавая фиеста молодого американца». Их увлекательный, динамичный сюжет на фоне значимых исторических событий и неординарные характеры персонажей бесспорно привлекут внимание читателей.
Валентин Иванович Ежов, Рустам Ибрагимович Ибрагимбеков
Белое солнце пустыни
Сборник
© Ежов В.И., наследники, Ибрагимбеков Р.И., 2019
© Готовцева Н.В., Которобай П.П., 2019
© ООО «Издательство „Вече“», 2018
© ООО «Издательство „Вече“», электронная версия, 2019
Валентин Иванович Ежов, Рустам Ибрагимович Ибрагимбеков
Белое солнце пустыни
Роман
Бывший красноармеец Федор Сухов двигался по пустыне походным шагом, оставляя за собой лунки следов, которые горячий ветерок старался побыстрее засыпать песком.
Темные пятна пота на выгоревшей гимнастерке с белым, как иней, налетом соли говорили о том, что Сухов не первый день идет по песчаным барханам, тянущимся от горизонта до горизонта, словно волны застывшего моря.
За спиной у Сухова висел тощий «сидор», в руке он нес саперную лопатку с зарубками на черенке, на первый взгляд непонятного назначения. Новенький поясной ремень, широкий, кожаный, с двумя рядами дырочек, не соответствовал рангу рядового бойца, каким еще недавно был Сухов. На одном боку к этому ремню был приторочен малость помятый металлический чайник, на другом – кобура с револьвером; у самой же пряжки с ремня свисал кинжал в ножнах из жесткой кожи, вернее, даже не кинжал, а тяжелый боевой нож.
Солнце поднималось все выше и выше. Кустик полыни застыл метелочкой, не отбрасывая от себя тени. Промелькнула ящерица, царапая песок коготочками, и вновь все замерло, погрузившись в густую жаркую тишину, только под тяжелыми ботинками Сухова равномерно шуршал песок.
Скрываясь за гребнем, извилистой волной проплыла гюрза, блеснув желтой спиной, расчерченной ромбиками…
В звенящей вышине возник пернатый хищник; медленно кружась, он наблюдал за бредущим человеком, затем обратил внимание на скользнувший с кромки бархана желтый зигзаг – змея! Тотчас орел сложил как бы по швам крылья и ринулся вниз, атакуя добычу. Тонкий свист возник в воздухе.
Сухов среагировал мгновенно: выхватив револьвер из кобуры одновременно с поворотом тела, он прицелился в несущуюся к земле птицу, но в последний момент сдержался и, не выстрелив, опустил руку.
Давно перешагнувший военную молодость, когда в боевом азарте он палил из ружья во что попало, Сухов научился беречь боезапас; не раз он попадал в такие переделки, когда верная смерть грозила только из-за того, что в роковой момент ему не хватало всего одного патрона.
Так же давно Сухов положил себе за правило применять оружие только против явного врага или когда нужно было добыть в пустыне пищу.
Напавший на змею орел ничем ему не грозил, а в пищу годился бы только при одном условии – если бы Сухов умирал с голоду.
Он вложил револьвер в кобуру и, не двигаясь, долго глядел на гребень барханной цепи, за которой скрылся хищник; ждал, когда тот взлетит снова. Орел не появлялся. Тогда Сухов из любопытства решил взобраться на бархан и посмотреть, что там случилось.
Поднявшись на гребень, он в десяти шагах от себя увидел птицу на обрывистом, подветренном краю бархана. Это был довольно крупный орел-змеятник. Сухов медленно подошел к нему. Орел лежал на брюхе, широко разинув крючковатый клюв и распластав