Юрий Табачников

Юриэль (Юрий) Табачников. Родился в день и год международного Дня театра, что и определило судьбу. По профессии актёр и режиссёр. Член драматургической лаборатории Союза Театральных Деятелей и Международной актёрской ассоциации Э. М. И. Ряд пьес вошли в лонг и шорт- листы международных театральных конкурсов. Проза и поэзия издавались в журналах и альманахах разных стран и входили в номинацию литературных конкурсов. С 1991 года место жительства – Израиль.

Аннотация

Опускающийся режиссёр в эмиграции решается написать пьесу о жизни Иисуса, человека, пока не ставшего ни иконой, ни Сыном Божьим, разрабатывая одну из версий этой не замолкающей со временем истории любви и предательства. И сам возрождается к творчеству и жизни через создаваемых им героев.

Реквием по Иуде

(Всё в руках Божьих)

Действующие лица:

Вадим – Режиссёр в эмиграции.

Ангел, он же Иуда.

Тамара – продюсер.

Иисус.

Мария – мать Иисуса.

Рабби (Рэбэ).

Посланник Рима.

Зелот.

Варнава – разбойник.

Эзра – узник.

Блудница.

Пролог

На авансцене на стуле сидит средних лет человек. Это Вадим. Рядом чемодан. Вадим гасит сигарету.

Вадим. Ну, вот. Вскоре вылетаем на гастроли. Кто бы мог подумать ещё год назад. А на дорожку, как принято, нужно посидеть. Зачем? Да Бог его знает. На удачу, быть может. Аэропорт, как граница и связь между мирами и временем. А возможно – судьбой. Было смутное время, когда театры сдавали в аренду лоточникам, а актёры подавались, кто в извоз, кто в челноки. Вот и я в это время уехал. Прекрасно понимая, что в иной языковой среде вряд ли смогу заниматься тем, чему посвятил свою жизнь. Но, решил я, что так будет честнее. Но, где наши люди не оседают, создают в меру сил очаги и своей культуры. Стали создаваться театрики, которые не долго, но всё же какое-то время выживали, но всему приходит конец, быт сильнее наших благих надежд и… в итоге, я оказался в небольшом городке, где процентов сорок оказались бывшими соотечественниками, среди которых и пара коллег нашлось. М-да. А с недавних пор у меня появился товарищ. «Ангел удачи». Так он по крайней мере говорит, хотя я ему не очень и верю. Вон он сидит, видите? Там, в глубине, на моём старом диване, якобы скромно сложив свои уже поредевшие крылья. Видите? Пьёт мою водку и дёргает уныло струны моей расстроенной гитары. Он пьян. Не до упаду. Но всё же… Мой «ангел удачи», видимо, чуточку удачливее меня. Ангел ведь он, как-никак. У него хоть и потрёпанные, но всё же – крылья. Но всё по порядку. Время ещё есть. (Берёт чемодан и заносит его в освещённое пространство сцены).

Стол. Кресло. Диван. Окурки. Пустые бутылки. Нет, вру. Несколько полупустых. Запах многодневного запоя и отчаяния, который не выветривается, распахнутое настежь окно. Резко звонит телефон.

Ангел. Трубку бери, тебя.

Вадим. Господи, с утра.

Ангел. Уже двенадцатый час… Бери. Это Тамара.

Вадим. Но я ещё ничего не решил. Что я ей отвечу? Садист. Ты не ангел удачи, а истинное недоразумение.

Ангел. Бери.

Вадим берёт трубку.

Вадим. Я. Привет, Том. Нет, не разбудила. С чего так решила? Голос? Ну, простыл немного. Что? О, нет. Я не.. у двери? Ладно, заходи, но у меня, э… Привыкла? Ладно. Заходи, открыто у меня.

Ангел. Вот и хорошо.

Вадим. Что хорошего? Я ничего не решил.

Ангел. Не уговаривай себя, ты уже всё решил, не сопротивляйся.

Вадим. Всё-то ты знаешь.

Ангел. Должность у меня такая.

Вадим. Я и прибрать не успел…..

Заходит Тамара, решительная женщина средних лет; видно, что следит за своим внешним видом.

Тома. Привет. Так, опять пил и… один. Ладно. Есть новости. Я только из мэрии.

Вадим. Том, спокойнее, не так активно. Вечно берёшь быка за рога.

Тома. А ты и есть бык. Такой же упёртый. С тобой иначе никак.

Вадим. Ну, это ты зря. Это…

Тома. Я получила «добро».

Ангел, оставаясь для посторонних невидимым, подаёт Вадиму стакан воды. Вадим жадно пьёт.

Вадим. Погоди. Как тебе это удалось? Ты, конечно, классный администратор, но с кем, с кем ты хочешь это осуществить? Пара бывших профессионалов…

Тома. Молодёжь подтянем, обучишь.

Вадим. Даже для студии время нужно. Я не люблю самодеятельщину.

Тома