Алиби – надежда, алиби – любовь

Вера Александровна Колочкова

Надежда многое хотела высказать загулявшему мужу, но не знала, решится ли. Главное ведь, что непьющий и весь из себя положительный. А что изменяет, это и простить можно. Поэтому она была готова лишь припугнуть благоверного скалкой, но вместо него в квартиру ввалился незнакомый мужик – нетрезвый и весь из себя отрицательный. Получив по голове скалкой, он упокоился до утра, после чего был выпровожен. Надя и не думала, что когда-нибудь увидит ночного гостя вновь, но очень скоро он явился… вместе с милицией, в качестве подозреваемого в убийстве. Единственной надеждой Александра было алиби, которое могла предоставить ему Надежда… А ее надеждой может стать выбор, который придется сделать между «образцовым» мужем и подозрительным незнакомым типом с вредными привычками…

Вера Колочкова

Алиби – надежда, алиби – любовь

* * *

…И ни за что она не будет скандалить! Хоть убейте, не будет. Мало того, даже и не скажет ничего. И пусть попранная женская гордость ее пыжится себе на здоровье, все равно не скажет. Вот сейчас придет драгоценный муж домой, а она мудро-снисходительно улыбнется ему и выдаст что-нибудь такое… смешное. Будто и не обидно ей вовсе позднее его возвращение. Вот только придумать бы что – такое смешное, такое мудрое, такое снисходительное…

Как назло, ничего Надежде не придумывалось. Лезла в голову все чепуха какая-то. Трудновато у нее с женской мудростью, не дал бог талантов. Учит ее мать всю жизнь, учит этой самой мудрости, и никакого толку. Вот и сейчас – ну прямо язык чешется взять и спросить у драгоценного мужа в лоб: «Не рано ли ты, родной, романы на стороне заводишь, и года после свадьбы не протерпев? Уже какой вечер подряд домой не торопишься, духами женскими от тебя за три версты несет… Хорошими духами, кстати. Только от этого нисколько не легче, а даже наоборот. Очень обидно, однако! И вообще – я тут устаралась, ужин для тебя готовлю, гордость женскую попираю, смешную снисходительность репетирую изо всех сил…»

А только нельзя. Нельзя вот так, в лоб. Мама говорит, так всякая жена сможет. И еще говорит, что это самый простой путь в женское бессемейное одиночество. А хуже этого самого одиночества для женщины, получается, и нету ничего. Тем более что «адекватный непьющий мужчина», как она говорит, нынче в жутчайшем дефиците. Устрой такому «адекватному и непьющему» женскую ревнивую истерику – и поминай его как звали. Уйдет к той, которая не устроит, то бишь к более мудрой и снисходительной. А ты останешься со своей гордостью жить дальше одна-одинешенька среди сплошных неадекватных и пьющих…

Надежда горестно вздохнула и плюхнулась со всего размаху в большое кресло, тут же принявшее ее в ласково-успокаивающую свою пухлость. Расслабься, мол, хозяйка, чего ты бегаешь по комнате туда-сюда… Однако от домашней этой плюшевой ласки стало еще хуже. Да и какое такое расслабление может быть, когда внутри горит все обидой! Ну чем, чем она Виктору не угодила, интересно? Да она ж для него… Если посчитать, она ж три года целых только тем и занимается, что кроит себя да перекраивает и так и этак, подгоняет под его вкус то цвет волос, то одежду, то фигуру… И даже в законном браке не дала себе расслабиться ни минуты, так и продолжает следовать этому пути, истоки которого находятся еще там, в гражданском двухлетнем неопределенном сожительстве. Подскочив пружинисто из мягкого кресла, словно оттолкнув его навязчивую жалость, Надежда встала перед большим зеркалом, пристально и критически в него взглянула. И плечи назад отвела, и гордо вскинула голову. Все, все завоеванное огромными трудами и лишениями на месте! И кожа на лице свежее персика – еще бы, сколько всяких масок полезных в нее вбито-втянуто, – и отращенные до лопаток белокурые волосы за счет парикмахерских хитростей в два раза пышнее своих, темно-русых и тоненьких. И попа, воспитанная в тяжких тренажерных трудах, выдается правильно, красиво и сексуально, и остальная худоба-стройность телесная вся при ней, ни одного лишнего мягкого кусочка нигде не завязалось. Кто бы знал тольк