Посвящается изобретателю, поэту и мечтателю

Малахов Геннадий Юрьевич (1946—2015) был незаурядным человеком: изобретатель, инженер-конструктор, авиатор, поэт.

Родился в поселке Тучково Московской области.

С раннего детства у него проявилась тяга к конструированию. Любил заниматься «железками», придумывать разные устройства и собирать их руками. После окончания школы механизации в Можайске трудился трактористом-механизатором, слесарем в мехмастерских в совхозе Павлищево.

В 1965 году был призван в армию, служил в Польше в лётных войсках. Именно здесь зародилась и окрепла заветная мечта всей жизни – мечта о небе. Эта мечта определила его дальнейшую судьбу.

В 1968 году, после возвращения из армии, пробовал поступить в летное училище. Не прошел по состоянию здоровья. Но это не помешало мечте и желанию связать жизнь с авиацией.

Через год Геннадий женился и перебрался в Москву. Вскоре родилась дочь Елена. В это время он устроился работать на завод имени Лихачева, параллельно учился в авиационном техникуме.

Чтобы быть ближе к самолетам и мечте о небе, идет работать на авиационный завод в Москве, который делает легендарные самолеты «МИГ».

В свободное время увлекался авиамоделированием. Сначала с младшим братом и отцом запускали в небо маленькие модели самолетов. Дальше появляются всё более технически сложные конструкции самолетов и аэросаней, лодок и вездеходов, трициклов и мотоблоков, тракторов и других полезных машин.

Статьи об этом увлеченном человеке не раз появлялись в газетах и журналах.

Но талант конструктора был не единственным. Важное место в жизни Геннадия занимала поэзия. В этой книге собраны его стихи.

Родные, близкие, друзья – мы все любим и помним этого доброго мечтателя.

Калининград, 1968 год

«Как мне жаль утраченное детство!..»

Как мне жаль утраченное детство!

Детство босоногое мое.

Есть такие, кто мне скажет, дескать,

Не жалей, вернуть не суждено!

Но верну на память в строчках этих,

Пробегу стерней – подметки в кровь,

Посижу опять в лачуге ветхой,

Наблюдая, как стекает дождь.

Помню дождь при лампе – трехлинейке.

Капли – аметиста краснота.

Дождь тот – слез моих упрямых змейки

По щекам, как по листу стекла.

Слезы те, ребячья безысходность.

По углам – убогость, нищета.

Эта грусть ночная – жизни сложность

Той моей деревне жизнь дала.

Но с рассветом, словно все сначала,

Обновленье неба и земли,

Птичий гомон и коровье стадо,

Все слилось в гармонии любви!

Мы, ребята, птицы – позаранки,

Наши – лужа, и трава, и лес.

Выбегаем, майки наизнанку,

Нет печали и невзгод уж нет.

И на речку, вместо лески – нитка,

Не крючок, а самодельный крюк.

Прихватив нехитрые пожитки,

Корку хлеба, с огорода лук.

Не было удилищ – телескопов,

Но была красивая река,

И пудовых не было уловов,

На уху – всегда наверняка.

Лес мой! Лес грибной и ягодичный!

Скольких от голодной смерти спас!

В нем, тогдашнем, каждый был не лишним.

Добрый, милый, ласковый для глаз!

Мы паслись в природной благодати.

Мы резвились в хрустале воды.

Жизнь свою не мыслили иначе,

Думали, что только так должны.

В детстве нашем не было сравнений —

Ты голодный, значит, это все!

Были мы наделены терпеньем,

Не поддавались мерзкой суете.

В нашем сером, непроглядном быте

Было много в каждом доброты.

День за днем мы делали открытья

Девственной природной красоты.

Было все! Как жаль – не замечали.

Все на веки в прошлое ушло.

По тебе я, детство, опечален,

Жаль! Да, вот, вернуть не суждено!

«Сегодня слово для тебя…»

Сегодня слово для тебя,

Мой самый лучший друг на свете

Срываю дня листок календаря,

И думаю о жизни на планете.

О вашей жизни, милые отцы.

Суровой, жесткой, трудной и жестокой.

Вы честности пример и доброты.

Нам принесли душевною заботой.

Вся круговерть в стране, в которой мы кипим.

Пусть не коснется вас, измученных доселе,

Не прибавляет пусть отцам нашим седин,

Не сокращает пусть отпущенное время.

Вы не повинны в том, что в век короткий наш

Сегодня все смешалось вдруг и разом,

И почему-то прав, кто бы