Прелюдия

    3 февраля, 2019

Анастасия Дукмас: Искажения… не столь яркое и мощное слово для описания внутреннего состояния человека, однако именно оно, такое простое и незатейливое, способно описать то, что делает с нами сильное чувство: любовь, ненависть и страсть искажают человека – делают его чем-то иным. Именно поэтому наше интервью я бы хотела начать с такого вопроса: Можно ли отнести к тебе слова, сказанные когда-то Петронием: «Любовь ранит даже Богов?».

Никита Мирошников: Ну, покажите нам существо, которое не ранит любовь? Мне вот, например, с трудом верится, что такое найдётся. Вернее сказать, утверждающие-то явно найдутся, они вообще, всегда и во всём найдутся, но вот тех, кого она действительно не ранит, нужно поискать. И не найти, конечно. Почему? Да потому что! Мне кажется, это что-то за гранью обыденного понимания. Человечество может описать «химию» любви, может высказать множество версий. Но что в итоге? Поможет ли это тому, кого ранила или ранит любовь? Когда горит дом, наша первая мысль о том, как его тушить. Мы не начинаем искать причину возгорания или думать о горении как природном явлении. Всё, дом горит, какие молекулы и законы? Только умалишённый будет заниматься этим. Учёные, врачи, психологи: все всё описали (хотя, далеко ещё не всё, но это опустим). Некоторые, расставаясь, идут к психотерапевту. Да, это помогает смириться с этой болью, я имею в виду боль расставания. Это помогает научиться жить с ней. Но рану никто не залечит! Она вне предмета. Её нельзя зашить, как рану на теле. Понимаешь? Поэтому любовь ранит и богов, и эльфов, и русалочек. Она всех ранит, кто способен любить.

А.Д.: Любовь – то сильное, страстное и нелепое чувство, которое очень часто приводит нас к одиночеству, что и видно в твоих произведениях. «Я не люблю одиночество, одиночество любит меня!» – про тебя ли эти слова?

Н.М.: Почему ты считаешь, что любовь нелепа? Из-за её иррациональности? Мне думается, что наложить в штаны в случайной ситуации – действительно нелепо. Но, сделай человек тоже самое перед исполнением своего смертного приговора, мы бы вряд ли назвали это нелепостью. Нелепо будет говорить: «Ах, как же нелепо он обосрался перед тем, как его расстреляли». Поэтому, мне кажется, что нелепой любви не бывает. Ситуации бывают нелепыми, но не такое великое чувство.

Видишь ли, мне кажется, что к одиночеству приходим мы сами. Сразу объясню, чтобы фаталисты не писали кипятком. Выбирая жизнь, мы выбираем любовь. А, выбирая любовь, мы, в конечном итоге, сами открываем эти двери, за которыми неизвестно, что находится. Мы не можем любить одинаково вечно. Я не Микоян. Качество любви определить какими-то параметрами сложно. Но, ведь и находясь в отношениях с кем-то, можно испытывать такое глобальное чувство одиночества. Откуда оно? Всё вроде же хорошо! Я не знаю, мне кажется, человеку в принципе присуще одиночество. Такой вывод я делаю из того, что мы все индивидуальности. И рано или поздно это даёт о себе знать в приступах глобального одиночества.

Наконец-то, доходим до изречения. Я нахожу его каким-то пафосным. В плохом смысле пафосным. Думается мне, что написал их человек, недавно покинутый объектом своего обожания. Хотя, не у всех случаются такие странные выводы, сделанные на эмоциях. Мои отношения, которые длились довольно долго, закончились меньше суток назад. Я ночью написал «Острое состояние». Быть может, его этимология схожа с этимологией этого изречения.

А.Д.: Однако одиночество не всегда может быть печальным и уничтожающим, ведь: «Слабым людям нужна толпа, сильных же устраивает одиночество». Правда ли это?

Н.М.: Ой, ну это я вообще люблю. «Медицина нужна слабым! Я выпью чай с вареньем!» А потом этот человек умирает от пневмонии. Я не знаю людей, которых бы устраивало одиночество. Тотальное именно. Да, не всем, далеко не всем нужны отношения в том виде, в котором большинство их видит. Но уходить в горы и жрать травку – бесполезно. В себя ты уйдёшь настолько глубоко, насколько дозволено. И неизвестно, что раскроет тебе себя самого лучше – активная деятельность или активное бездействие. Всем порой нужна толпа. Всем